Олег Мануковский: «Правоохранители начали чаще выявлять преступные группы»

Руководитель управления по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Воронежской области поговорил с главным редактором «Времени Воронежа» о нарушениях в работе правоохранителей, коррупции и основных тенденциях надзорной деятельности.

– Каковы основные задачи управления?

Управление осуществляет прямой надзор за расследованием уголовных дел, оперативно-розыскной деятельностью, а также контролирует работу районных прокуроров. В структуре три отдела. Первый осуществляет надзор за деятельностью следственного комитета, второй – за действиями органов следствия и дознания полиции, судебными приставами, МЧС и УФСИН, третий – за оперативно-розыскной деятельностью в полиции. Управление работает с наиболее резонансными, значимыми и сложными делами – о преступных сообществах, особо тяжких преступлениях против личности. В основном, убийства, совершенные при отягчающих обстоятельствах. Также под надзор попадают преступления, причинившие значительный ущерб – многомиллионные хищения или уклонения от уплаты налогов.  Все дела в трех отделах следственного управления следственного комитета – под прямым надзором управления.

– Как идет надзор за работой главного следственного управления (ГСУ) МВД России по Воронежской области?

– В основном надзор за расследованием уголовных дел осуществляют районные прокуроры по месту совершения преступления. Но законность каждого постановления о возбуждении уголовного дела ГСУ проверяет наше управление, и это большой объем дел. Также надзор за наиболее сложными делами по области осуществляем мы. В прошлом году был, например, всплеск преступных сообществ – все эти дела, находящиеся в производстве ГСУ, мы забрали под свой надзор.  Это и сообщества по наркотикам, и обнальщики.

– С чем связан всплеск этих преступных сообществ, по вашему мнению?

– Скорее всего, тенденция связана с тем, что правоохранительные органы более активно их стали выявлять. Потому что если взять, к примеру, дела по наркотикам, то раньше сильные позиции были у наркоконтроля. После того, как его упразднили, была создана по сути новая структура, и на то, чтобы наработать позиции, понадобилось определенное время. Поэтому, вероятно, группы выявляют только сейчас. К примеру, из недавних дел – выявили преступную группу, создавшую интернет-магазин «Вишня няня» по продаже наркотиков, она базировалась в Воронеже, Липецке и Москве. Оплату проводили биткоинами.

– А почему по обнальщикам всплеск?

– Я думаю также наконец нашли те комбинации и возможности, которые позволяют не только задержать, но и доказать преступные схемы. Наработалась определенная практика, сейчас у нас под надзором много дел, расследуемых в ГСУ, по которым пресечены обнальные схемы.

– С какими еще преступными схемами связана оплата криптовалютой?

– С наркотиками почти всегда – поскольку  дает возможность скрыть источник получения дохода и преступную деятельность.

 – За какими делами ведете надзор в ГСУ?

– Есть нераскрытые дела – по застройке «Стройинвеста», где один из инвесторов вложил 150 млн рублей, деньги затем похитили. Также дела о мошенничествах в сфере оборонно-промышленного комплекса, когда лицо пыталось похитить порядка 150 млн рублей у Минобороны; в сфере страхования, когда группа оформляла «левые» страховки; дела о хищении средств материнского капитала. ГСУ также расследует дело о злоупотреблении в коммерческих организациях «Талекс Агро» и ЗАО СХП «Рикон», где ущерб составил порядка 200 млн рублей. Когда сельхозпредприятие пытались объявить банкротом, мы были вынуждены наложить арест не только на имущество и строительную технику, но и на рогатый скот и урожай.

– Как в целом строится работа с полицией и СК? Ведомства, наверно, не очень любят ваши проверки. Сколько правоохранителей привлечено к дисциплинарной ответственности по итогам ваших проверок? 

– Взаимодействие с правоохранительными органами региона проходит ежедневно. Это выражается в проведении рабочих, межведомственных, координационных совещаний, на которых обсуждаются наиболее значимые вопросы и проблемы правоприменительной практики. По итогам рассмотрения актов реагирования в 2018 году по линии только нашего управления к дисциплинарной ответственности привлечено 99 должностных лиц правоохранительных органов.

– Насколько часты в регионе случаи незаконных решений об отказе в возбуждении уголовных дел? В каких сферах? И наоборот, сколько незаконно возбужденных уголовных дел в регионе за последний год?

– В прошлом году прокуроры отменили свыше 40 тыс. незаконных решений об отказе в возбуждении уголовного дела. Зачастую подобные факты имели место по сообщениям о кражах, мошенничествах, побоях, угрозах жизни и здоровью. В итоге в 2018 году после проверок возбудили 791 дел по сокрытым преступлениям. При этом прокурорами признано необоснованными 425 постановлений органов расследования о возбуждении уголовных дел.

– С чем связан такой большой объем незаконных решений об отказе?

– На самом деле, основными причинами являлись неполнота проверок, не позволяющих определить наличие состава преступления, несоблюдение процедуры привлечения определенной категории лиц к ответственности, нарушения уголовно-процессуального законодательства и другие. Это по сути происходит из-за нехватки знаний у участковых – в основном их материалы отменяются. Допустим, имеется неполнота проверок, и мы не видим, есть ли там действительно состав преступлений.

– Были коррупционные составляющие в действиях правоохранителей при отказе от возбуждения или незаконном возбуждении дел?

– Коррупционная составляющая, если и есть, то в основном по уголовным делам. К тому же, ее чаще всего выявляют оперативные сотрудники. Мы же ее сможем выявить, если только к нам поступит обращение от граждан.  Стоит отметить, что улучшается контроль внутри самих ведомств – с каждым годом мы отмечаем все меньше нарушений. Потому что их скорректировали в ходе внутренних проверок. Только 700 сокрытых преступлений в прошлом году, а раньше их было тысячи.

– Какие районы области попадают в топ самых крупных по числу нарушений со стороны правоохранителей?

– Наибольшее число нарушений на досудебной стадии уголовного судопроизводства мы выявляем в облцентре. В прошлом году больше всего таких крупных нарушений выявлено в Коминтерновском районе Воронежа (10,3 тыс.). Среди муниципальных районов это, прежде всего, Новоусманский   (3,4 тыс. нарушений), Рамонский (3,4 тыс.), Лискинский (3 тыс.), и Россошанский (2,5 тыс.).

– Какие дела для вас были самыми сложными за время работы управления?

– Одним из сложных было дело о бандитизме. В 2016 году уроженец Армении, проживающий в Лисках, создал банду для совершения ряда тяжких преступлений, в которую вошли четверо его знакомых.  Они обложили данью предпринимателей Лискинского района за «крышу» по 5 тыс. рублей ежемесячно. Тем, кто отказывался, они создавали проблемы: повреждали и похищали имущество, избивали, предупреждая, что дальше будет только хуже и они вообще могут лишиться бизнеса. Еще одним видом криминального дохода для них стало «выбивание» долгов. Только после того, как организатора преступной группы и наиболее активного ее участника заключили под стражу, свидетели и потерпевшие стали давать против них показания. В результате удалось доказать совершение членами группы 13 преступлений. Дело сейчас рассматривает облсуд.

Объемным и сложным было резонансное дело в отношении Алексея Климова, создавшего и руководившего преступным сообществом, а также восьми его участников, организовавших занятие проституцией иными лицами с применением насилия. В настоящее время уголовное дело рассматривается судом. Среди важных для управления дел также – о похищении яблоневых садов, дело главы «БиК» Дмитрия Большакова, о махинациях с землей в Новоусманском районе.

– Каковы итоги пресечения нарушений в сфере ЖКХ по Воронежу?

– В 2018 году в области зарегистрировано 35 сообщений о таких преступлениях, по 18 из них приняты решения о возбуждении уголовного дела, по остальным вынесены постановления об отказе в возбуждении дела. В основном дела возбуждены по признакам преступления, предусмотренного ст. 165 УК РФ. То есть по факту причинения имущественного ущерба собственнику через обман или злоупотребление доверием при отсутствии признаков хищения, совершенное в особо крупном размере.

– Какого плана эти дела?

– Например, управляющая организация собирала деньги за услуги ресурсоснабжающей организации и должна была их перечислить, но не сделала этого. Поэтому статья 165 – ущерб есть, а хищения нет.

– Как относитесь к обоснованности меры пресечения в виде заключения под стражу? Особенно когда дело касается экономических преступлений. В каких случаях вы обжалуете данную меру пресечения?

– Обжалований со стороны управления за последнее время не было. В районах области  такие случаи есть, но они единичные.  Прокуроры, участвующие в судебных заседаниях ориентированы, что заключение под стражу в качестве меры пресечения может быть избрано лишь при невозможности применения иной, более мягкой меры. В основном это дела об особо тяжких преступлениях, в том числе против личности, наркопреступлениях, совершаемых иностранными гражданами из стран ближнего зарубежья, не имеющих постоянного места жительства в России, которые могут скрыться от органов следствия и суда.

Начиная с 2015 года, отмечается динамика снижения заключенных под стражу лиц в целом по области. Если в 2015 году их было 1541 человек, то в прошлом году уже 1307. В то же время более чем в два раза увеличилось количество лиц, в отношении которых судом избран домашний арест в целом по области. В том же 2015 году меру пресечения избрали для 58 жителей области, в 2018-м – для 169.   

Есть в регионе и единичные случаи, когда подозреваемых отпускают под залог. Но в 2018 году их всего три.

Беседовала Ирина Овчарова