Журналисты интернет-газеты «Время Воронежа» побывали на площадках геологоразведочных работ в Новохоперском районе. Просились они на буровую и раньше, но только сейчас появилось достаточно поводов и условий для такого визита. Дело в том, что до конца года работы в основном должны уже завершиться. А в окрестностях Елани и Елки сегодня спокойно, да еще и потеплело.
Ничто не течет
Впрочем, с погодой поначалу вышла осечка. Всю ночь накануне над Елкой и Еланью лил дождь, а утром стоял такой туман, что синих конусов буровых вышек, на которые ориентируются все проезжающие, не было видно.
- Ну, на наши планы это никак не влияет! Работаем в любую погоду, 24 часа в сутки,- рассказал, встречая группу у входа в лагерь геологов, начальник участка Владимир Коваленко.
Мы пристально всматриваемся в зеркало луж вокруг бурового станка. Опыт подсказывает, что здесь обязательно должны быть радужные масляные пятна. Но «радуги» нет. Ни капли топлива не пролито даже у бензовоза, стоящего здесь в качестве «емкости» для ГСМ.
- Современное оборудование не «течет», оно отвечает самым жестким экологическим нормативам, - проясняет Коваленко
Тем не менее, в трубе, уходящей на полукилометровую глубину, поблескивала маслянистая жидкость. Труба была полна ею, как невероятно длинный стакан.
- Это и есть реагент, который используется при бурении, - подсказал машинист буровой установки Александр Шадрин. – С помощью реагента вымываются излишки породы из скважины. Раньше делали на основе нефти, теперь – из глины и растительного масла. Продукт импортный, дорогой, зато безопасный. С ним работают во всем мире.
Тем не менее, порода, поданная вместе с реагентом наверх, складируется в лагере отдельно, в дальнем конце площадки. Таковы правила. Ее забирает и утилизирует специализированная компания.
- А радиационные измерения проводите?
- Не реже, чем раз в полгода. По факту – ежеквартально. Приезжают и дозиметристы, работающие по договору, и независимые эксперты. Уровень активности – всегда ниже, чем на улицах мегаполисов. Да и откуда взяться радиоактивности? Уран не «дружит» с никелем, это же известно.
Земля сильнее гранита
Александр Шадрин сидит за пультом буровой установки и управляет гидравлическими приводами, которые, кажется, должны превратить станок в робота. Но нет, ручной работы хватает, как и в советские времена. Каждый трехметровый фрагмент трубы надо обстучать тяжелым молотком, свинтить. Надо достать тяжелый керн с образцом тяжелой породы, аккуратно погрузить его в ящики, чтобы отправить на исследования в лабораторию.
Вот с извлечением керна, точнее, керноприемной трубы, у бригады Александра Шадрина возникли проблемы.
Мощный мотор станка гудит, трос ходит, но вхолостую: трубу с керном подцепить не удается.
- Это чрезвычайная ситуация? – интересуемся у начальника участка.
- Обычные трудности. Чтобы их преодолеть, у буровиков есть множество хитростей. Но, бывает, приходится доставать все трубы на поверхность развинчивая трубы между собой, и по новой свинчивая опустить их обратно.
- Твердые здесь породы?
- Средние.
- Вы в разных уголках страны успели поработать – в Сибири, на Камчатке, даже в Казахстане. Какая особенность работы в Черноземье?
- Это, собственно, сам чернозем. Месторождения находятся под низменными участками почвы, которая порой становится непроходима даже для бульдозеров.
Но солнце, наконец, пробилось сквозь туман, и грязь начала сохнуть на глазах.
Отечественные люди
Из четырех станков два находились в процессе передислокации. Пройденные ими вехи можно увидеть по меткам-флажкам в бурой траве. Один флажок – одна скважина. Расстояние между флажками на сегодняшнем этапе работ - 50 метров. По завершении работы каждую скважину навеки тампонируют специальным цементом - главным образом для того, чтобы не смешивалась вода из разных водных горизонтов.
Многие флажки едва видны в зарослях бурой травы.
- Через год здесь все травой зарастет, эти трубы уже не разглядишь, поверьте моему опыту, - утверждает буровой мастер Денис Ляшенко.
- Мы тут походили, по лагерю, посмотрели… что же получается? Трубы – канадские, станок – китайский, импортные алмазные буры, реагенты, цемент. Что же тогда здесь нашего, отечественного?
Начальник участка огляделся:
- Автомобили. Бульдозеры. Люди!
Люди заслуживают отдельной главы в репортаже. Их в лагере - четыре десятка, из разных концов страны – из Сибири, с Урала, с европейского Севера, есть даже из Казахстана, так же есть работники из Воронежской области. Но при этом большинство друг друга давно знают.
Их компания – ГК "Росгеоперспектива" - ведет изыскательские работы по всей стране и комплектует коллективы по мере поступления задач. В ходе работ по подряду у холдинга появились местные дочерние фирмы, которые начали платить налоги в бюджет области и предоставлять рабочие места для местных кадров. Из Воронежской области работников в лагере уже трое – если не считать охрану и «хозчасть».
- Нет, пишите - четверо! Я ведь тоже теперь житель Воронежа, - спохватился начальник участка Коваленко. – Недавно перебрался сюда из Казахстана с семьей и прописался.
Говорят, геологи - романтики…
Сегодня в Прихоперье работают четыре десятка геологов. Их работу и быт можно сравнить с плаванием на подводной лодке. Чисто мужской коллектив. Строгий сухой закон. В лагере своя дизель электростанция, своя водяная скважина.
30 дней вахты – без выходных, при 12-часовой смене. 30 дней – отдых дома. Но, признались, ребята, многие не выдерживают длительного отдыха и просятся на работу раньше срока.
Приятно удивляешься, когда заходишь в общежитие, и тебе предлагают переобуться в «гостевые тапочки». Ничего общего с пропахшими соляркой и портянками вагончиками советско-романтических времен. Здесь светло, сухо и чисто. Есть сауна, спортивный зальчик и что-то вроде «красного уголка» с настольными играми и телевизором.
- А что вы обычно смотрите?
- Сны, - машет рукой один из отдыхающих в красном уголке. Работа тяжелая, первое наше развлечение - поспать.
Интересно, что не все буровики предпочитают работать в дневную смену. Многие «совы» просятся именно в ночную. Так что споров не бывает. Да здесь и нельзя ссориться. Здесь – «подводная лодка»
Быт и питание обеспечивает «хозбригада» из числа жителей ближних поселений.
- Девчата, а как в селе относятся к тому, что вы здесь, у геологов работаете? - спрашиваем мы у поварих.
- Нормально, а что?
- Ну как же, - мнемся мы. – Вы как бы того… на «врагов» работаете.
- Да ну,- смеются девчата. – Какие враги! У нас начальник – золото! Поначалу соседи немного косились, а теперь все нормально!
Кормят местные поварихи, кстати, просто отлично.
Погонные метры работы
К сегодняшнему дню, несмотря на все трудности, на Елкинском месторождении пробурено три десятка скважин каждая глубиной в 500-1500 метров, а общей глубиной -25 тысяч погонных метров. На Еланском месторождении - 127 тысяч метров. Но экватор уже пройден. В 2016-м планируется пробурить в общей сложности 44 тысячи метров. При этом уровень инвестиций сохранится в объеме 1 млрд. 170 тыс. рублей – благодаря тому, что больше денег пойдет на консервацию скважин и другие природоохранные мероприятия.
Сказать, что хоть один метр приблизил реализацию проекта по добыче никеля в этих краях к практической стадии, невозможно – потому что в конечном итоге все решит экономическая целесообразность.
Но разработчикам недр нужно выполнить обязательства перед государством, определенные лицензией. Потому что государство как минимум должно знать, какие богатства лежат в его недрах.
Как ими распорядиться – другой вопрос.
Автор: Александр Саубанов
Версия для печати
Комментарии