Лучшая мужская работа

Если главный герой кино Брэд Питт, а в первом  кадре в туманной ночи на горизонте появляется всадник, а потом, ещё неузнанный, начинает объезжать остовы разбитых танков, можно биться об заклад, что этот всадник и есть Брэд Питт. Но только не в этот раз. Брэд Питт (Дон) – это тень, что вдруг отделяется от танка, прыгает  на всадника и всаживает в него нож.

Оказывается, на этом кладбище техники, один из американских танков Шерман скорее жив, чем мёртв, внутри него целый экипаж и Дон – их командир. С лошади немецкого разведчика он снимает сбрую и отпускает её на волю. Лошадям в этом кино не место (позже танкисты будут вспоминать, как зажав в котёл огромную немецкую армию, прорывавшуюся из Франции, три дня добивали раненых лошадей). Здесь в апреле 1945-го правят бал Большое Железо и Большой Огонь.

Самые первые рецензенты «Ярости» на просмотр кино Дэвида Эйера время, похоже, не тратили. У них танк Дона, «воевавший с нацистами в Африке, а потом в Европе, счастливо избегает смерти, пока экипаж не пополняется новобранцем Норманом», из-за которого, дескать, начинаются все проблемы.

Правда  тут только в том, что до поры до времени экипаж действительно наставляет нос костлявой. Но на войне такое везение может смениться в одну секунду. Начинается это, например, с того, что танк нарывается на мину, теряет шасси и становится недвижим. А Норман не при чём. Более того: именно он вовремя предупреждает своих о неизвестно откуда взявшемся роковом батальоне СС, он же первый решает остаться с командиром, выбравшим верную смерть, но формально отпустившим экипаж.

- И пытались постичь мы, не знавшие войн, за воинственный клич принимавшие вой, тайну слова «приказ»…, - в своей балладе Высоцкий верно намекает на великую силу этого слова.

У Дона был приказ удержать позицию. Своим людям он такого приказа не давал, как и приказа уйти. Он предложил. И они остались.

Конечно, это фильм о мужском братстве. В его высшей ипостаси – когда братство складывается на войне. А сюжетообразующий хребет картины – архетипическая инициация Сына Отцом, Нормана - Доном. Голливуд, как правило, не забывает о таких универсалиях, в том числе поэтому и держит марку первого кинематографа в мире.

Ещё в начале, когда место остывшего сражения в сумерках объезжал конный разведчик, мне вспомнились «Легенды осени» с тем же Брэдом Питтом в главной роли. Там он отправляется на первую мировую вслед за младшим братом, чтобы присматривать за ним. Питт в «Легендах», как и в «Ярости»,– опасный мужчина-воин, его брат  - юнец, полный грёз. На войне Питт отчасти берёт на себя роль отца.

Новобранец Норман из «Ярости» даже внешне чем-то похож на героя из «Легенд осени». Но здесь процесс инициации не просто обозначен, а реализован в полной мере. Отец (Дон-Питт) растит из Сына (Нормана) не просто мужчину, а мужчину-воина. Заставляет насильно убить сдавшегося немца (не забывая потом справиться, почему Норман сегодня ничего не ел?), в захваченном городе оперативно подкладывает «сыну» юную немку. Всё - в режиме дефицита времени. Впереди - решающее сражение. Характерно, что вначале Норман представляется почти как Данила Багров – «да я писарем в штабе служил», но в отличие от истории балабановского Брата, герой «Ярости» говорит чистую правду. Здесь, вообще,  все герои и предметы именно те, за кого себя выдают. Дети в касках со свастикой  - это «гитлерюгенд», танкист с позывным «Святоша» (ЛаБаф из «Трансформеров») не раз за фильм прочитывает «Отче наш», а танк Шерман – это танк Шерман. Голливудское кино, которое, как известно, ведёт себя с историей вольнее Александра Дюма-старшего, в данном случае актуальные реалии воспроизводит максимально достоверно. Друг, с которым мы смотрели кино, знаток по истории Второй мировой, отметил, что немецкий Тигр в бою стоил трёх Шерманов. И даже это соотношение сил получило отражение в отчётном кино: в танковом сражении Тигр уничтожает три американских танка, прежде чем его прикончит четвёртый - танк Дона, разумеется.

Не сказать, чтоб обошлось совсем без ляпов. Например, в кульминационной сцене на место боя доставляется ящик с четырьмя панцерфаустами - винрарным одноразовым оружием нацистов, как сказали бы сейчас. Один гранатомёт промахивается, но уже второй  наносит Шерману серьезный урон. Почему матёрые солдаты СС не воспользовались ещё двумя, я не понял. Хотя в обстановке, когда день резко сменяется ночью – всё возможно. Однако резко наступившая темень не объясняет, почему СС надо было  штурмовать танк в лоб всем батальоном, взяли бы в кольцо недвижимое железо малым отрядом, и пошли себе дальше.

Впрочем, чего не бывает на войне. Ополченец Док (почти как Дон) рассказывал мне, что карателям ВСУ понадобилось  несколько месяцев, чтобы научиться не переть на блокпост ополчения открыто гуртом, а снимать постовых тихо, малым подразделением. Кстати, если уж сравнивать, то танк Дона скорее похож на российский танк на Донбассе. Дон и его экипаж пришли расправиться с условным «гитлером» (которого ни разу не видели, но часто о нём по-чёрному шутят), верят, что истребляют абсолютное зло. В то же время украинские военные, как и немцы из «Ярости», имеют все основания с пафосом вскрикивать: «Это наша земля, убьём их всех».

Достоверный психологизм (равно свойственный и нашим лирическим «В бой идут одни старики», и когда-то шокирующему зрителей хлещущей с экрана кровью «Рядовому Райану»), конечно, главное в отчётном кино. А лучший момент фильма – когда экипаж перед последним боем на пятерых распивает припасенный Доном виски. «Пейте, парни, до похмелья мы всё равно не доживём».

- Это лучшая работа на свете! - произносит каждый по очереди, от сердца.

Мужское братство.

Да, в мире есть много занимательных вещей. Консалтинг, сити-билдинг, веб-дизайн, международное право. Все эти поприща чреваты успешными  карьерами. Но в них не будет места святому чувству истинного братства вооружённых мужчин. Вероятно, жизнь ценна и без этого (кто-то так и проживает, никогда не испытав этого чувства). Но те, кто знаком с  феноменом хотя бы в виде такого суррогата, как «студенческое братство», знают, что это ничем другим не заменить. Это знали доисторические мужчины и средневековые рыцари, солдаты первой и второй мировой, это знают сейчас и украинцы, и ополченцы на Донбассе. Это такой же древний сюжет, как инициация сына отцом.

Война кошмарна, античеловечна, и в конечном итоге бессмысленна. И войне уж точно не подходит наименование «работа», хотя труд это адский. Но не эти мысли занимают братьев по оружию перед решающей битвой. Они вдруг вспоминают древний псалом: «И ответил я Господу - пошли меня!»

На что потрачен отечественный гипотетический бюджет, который обязательно должен быть заложен под такое кино? Что из последнего у нас было на эту тему, афганская «9 рота»? На мой вкус, «Рота» слишком перегружена (особенно в сравнении с лапидарной «Яростью»). К тому же, если бы не финальные слова бойца «и всё-таки мы победили» там вообще было бы не ясно, о победителях  этот фильм или о позабытых несчастных.

И Михаил Пореченков снялся бы в нашей «Ярости на Донбассе» не хуже, чем в «Роте» или «Поддубном». Был бы занят актёр вживанием в «лучшую из работ в мире», глядишь, меньше было бы поводов для воя у тех, кто уже никогда не отличит его от воинственного клича. В финале однополчане, сажая Нормана в машину медсанбата, интересуются:

- Ты знаешь, что ты теперь герой?

Не помню, что он отвечает. Но видно, что этот парень теперь знает очень многое. В том числе и то, о чём догадались ещё прародители нашей цивилизации, древние греки.

Знание эфемерно и сильно переоценено. Испытанное на себе, не идёт с ним ни в какое сравнение.