Юозас Будрайтис: «Вообще, на войне и в мире всего три человека: один похож на моего друга, другой на меня, третий на чёрт знает

Легендарный советский актёр в прошлом, а ныне лауреат Национальной премии Литвы в области культуры и искусства, народный артист республики Юозас Станиславас Будрайтис приехал в Воронеж с самым странным спектаклем Платоновфеста, занявшем в нём особое место. 73-летний актёр был не особенно расположен к общению с журналистами, поэтому возможность побеседовать с ним газета «Время Воронежа» восприняла как счастливый случай. Несколько минут, после моноспектакля в «Городском зимнем театре». У агента, организовавшего встречу, журналист «ВВ» уточнил только одно, как обращаться к мэтру. Оказалось, просто – Йозас.

- Йозас, театр, в котором мы находимся, носит сейчас  название, которое было у него сто лет назад. За свой век театр не только менял названия, но двигался с места на место, был разбомблен. А последние лет 20 слыл долгостроем, что, казалось, никогда не завершится. И этот долгострой  даже будто бы оказывал влияние на жизнь вокруг, погружал центр города в некую атмосферу депрессии. Как, по-вашему, влияют друг на друга театр и общество, и куда сегодня движется театр?

- Театр плоть от плоти общества, их и разделять не стоит. Он был площадным для публики с площади, может быть, элитарным для элитарных людей. А насчёт того куда театр сейчас движется… Вы про этот театр спрашиваете?

- Современный театр вообще.

- Театр вообще движется куда ему и положено, не может он стоять на месте потому, что таланты рождаются всегда и везде. Они трансформируются, в связи с тем, что и технологии развиваются, информационное пространство становится всё гуще и гуще. Всё торопится, всё бежит. Меняются формы. Куда пойдет театр сейчас сложно сказать, но он не исчезнет, потому что человеку всегда надо общаться с другим человеком, чувствовать того, кто изображает его мысли и его мечты, его боль.

 - В информационном пространстве сейчас основная боль по украинскому вопросу. Недавно Русский драматический театр Литвы Вайткуса отозвал свои гастроли на фестивале в Санкт-Петербурге, организатор которого Сергей Шуб подписал заявление в поддержку действий Москвы по Крыму. И это не первый прибалтийский театр, отказавшийся участвовать в русском фестивале. Вы знаете ситуацию изнутри, это такой государственный тренд или личная позиция режиссёра?

- Это вы у них спросите. Я с политикой не дружу, поэтому такие вопросы не ко мне.

- Тогда  - о кино. Ваши образы в советском кино  - это, как правило, люди из иного мира, наблюдать который у большинства жителей СССР не было возможности. Откуда вы черпали материал для, говоря языком знаменитого булгаковского романа, изображения интуристов?

- Интуитивно, чаще всего. Да в том мире совершенно чего-то другого и не могло быть. Одни и те же люди везде, человек есть - человек. У него одни и те же чувства, он рождается с определёнными данными, поэтому радуется и любит одинаково со всеми. Какая разница – погоны такие или другие…Ну экономическая формация разная – у тех больше благополучия, у нас было его меньше, но суть человека не меняется, она остаётся всё та же. Он чувствует боль, страдает за своих близких и в конце концов умирает. Пускай он будет миллионер, или пускай он будет советский дворник. И даже этот дворник может выглядеть как миллионер…

- Границ, получается,  нет?

- А какая граница может быть вообще?

- Например, одно дело, когда что-то можно подсмотреть из жизни привычной тебе группы людей, но есть же сообщества, о которых мало кто знает. Скажем, у всех они на устах, но непосредственного опыта общения с членами этой социальной группы ни у кого нет. В наше время такие группы есть?

- Может быть, но какая разница? Кто-то в этой группе всё равно ведь есть. И почему он не такой как я? Вообще, в этой группе на войне и в мире всего три человека: один похож на моего друга, другой на меня, третий на чёрт знает кого – и всё. Есть разница только внешняя, один темнокожий, другой – с узкими глазами. Но для меня и это не граница. Мне это абсолютно всё равно. Главное, что человек порядочно ведет себя со мной и соблюдает законы общества, в котором живёт и... больше ничего.

- Послушал вас и хочу попросить извинить за политические вопросы в начале беседы. Вы, по-моему, живёте в мире, где всё это проходит мимо, как погода, может быть, я не прав?

- В самом деле, человек живёт радостями или болями. Вот я хочу приехать домой, это единственное, что я хочу. А в Вильнюсе мой дом или в Минске – не важно. Я хочу домой – это главное. Есть такое стремление.

- У всех ли? Есть же «бездомные» по призванию…

- У всех. А бездомные, да, они сами выбирают себе такое. Есть в Вильнюсе один человек, зовут его Витас. Он здоровый мужчина, мог бы работать, но он не хочет. Он спит на скамейке, когда ему вздумается в день или ночь, и зимой и летом, ему так нравится. Свободный человек. Абсолютно свободный человек.  Мышление этого человека очень широкое и я ему завидую. Потому что у него есть смелость, какой нет у меня.