Роман Жолудь: «Оптимизация должна проводиться с учётом голосов вузов»

Слово «оптимизация», которое в последние годы можно услышать из уст первых лиц страны и представителей Министерства образования и науки, для многих российских вузов стало табуированным. Его чураются, о нём предпочитают не говорить. А все потому, что оптимизация в сознании большинства стало синонимом Апокалипсиса высшего образования.

Меж тем, одна из целей оптимизации – избавление от неэффективных вузов, дающих дипломы, но не знания. Еще одна цель реформы – воспитать новое поколение студентов, которые будут более востребованы в существующей экономической системе и профессионально подготовлены к требованиям рынка труда. Журналист и доцент журфака ВГУ Роман Жолудь постарался прояснить ситуацию.

 «Само понятие высшего образования девальвировалось»

- Роман Владимирович, в последние годы Министерство образования и науки популяризирует идею оптимизации вузов. На ваш взгляд, в чем плюсы и минусы этой реформы?

 - Я работаю в университете уже 15 лет. То, о чем я буду говорить, основано на моих личных наблюдениях и наблюдениях моих коллег из разных городов России. С одной стороны, понятно, что сфера высшего образования требует оптимизации и нуждается в этом давно. Само понятие высшего образования в нашей стране девальвировалось. Есть огромное количество вузов, в первую очередь, коммерческих, которые, по сути, продают дипломы в рассрочку. От человека, который приходит учиться в такой вуз, требуется только, чтобы он вовремя платил деньги. В некоторых коммерческих вузах Воронежа доходило до того, что студенту администрация гарантировала пятёрки за сессию, если он приводил с собой абитуриента. Это уже не высшее образование, а сетевой маркетинг.

Не лучше дела обстоят с государственными вузами. За начало 90-х – первую половину 2000-х годов открылось огромное количество факультетов, отделений с чисто коммерческой ориентацией. На этих направлениях начался демпинг, который обрушивает качество образования. В большинстве своем - это экономические и юридические направления, отделения рекламы и менеджмента. Но со следующего учебного года правительство обещало закрыть эту лазейку, и Министерство образования будет устанавливать для вузов города единую минимальную границу стоимости обучения. Это правильно. Ведь что такое плата за контрактное образование? Это те деньги, которые вуз должен на студента потратить, чтобы обеспечить ему хорошее обучение.  

- Ощущают ли вузы на себе первые шаги оптимизации?

- Сейчас идет волна слияний, сокращений, изменений в разных вузах, которые не заполняют бюджетные места. Если мы возьмем маленькие вузы, которые в 90-е годы стали университетами, а до этого были просто институтами, то там сейчас - сплошные недоборы студентов даже на бюджетные места. Причин – две. Во-первых, это демографическая яма, а во-вторых, предложение, которое превышает спрос. Если вуз не справляется, если у него нет нормальной образовательной базы (преподавательской, технической), если идет недобор абитуриентов, то, естественно, его нужно оптимизировать: зачем тратить деньги впустую?

Формализм, палочная система и бюрократия

- Есть ли в проведении оптимизации свои опасности? Какие они?

- К сожалению, в государственном управлении (и не только в сфере образования) есть несколько очень печальных традиций, которые, велика вероятность, испортят идею об оптимизации высшего образования. Во-первых, это упорное желание строить вертикальные отношения с жёстким управлением и централизацией. Скажем, за границей есть крупные вузы, такие как Оксфорд или Сорбонна, у которых большое количество факультетов. Но, в отличие от наших, все они достаточно самостоятельны. Это своего рода государства в государстве. И это правильно, потому что у каждого факультета и вуза есть своя специфика. Нельзя предъявлять одни и те же требования к экономистам, математикам, ядерным физикам и журналистам. У нас, к сожалению, это никогда не учитывалось. Понятно, что управлять всеми по одному и тому же шаблону гораздо проще. Но это ведет к тому, что специфика образования не учитывается, следовательно, качество обучения становится только хуже. Факультеты ставятся в такие условия, в которых им гораздо сложнее выполнять свои обязанности.

Вторая опасность в том, что ко всем вузам будут подходить с одинаковыми мерками. Как тут не вспомнить советский анекдот? На выставке достижений народного хозяйства один изобретатель представляет аппарат, который делает прически. «Но помилуйте, - говорит один посетитель. – Ведь форма черепа у каждого человека индивидуальная!». – «Ну да, в первый раз – индивидуальная»… У нас правительство в сфере образования пытается действовать по этому же принципу. Вместо того чтобы поддерживать те традиции, которые сложились, работу преподавателей пытаются унифицировать. У нас разные факультеты, у которых совершенно разные задачи.

Третья опасность оптимизации – пресловутая палочная система. Элементарный пример – международные рейтинги университетов. Во всем мире это делается для того, чтобы классифицировать вузы по их эффективности. Рейтинги подстёгивают вузы поднимать свой авторитет, привлекать абитуриентов. У нас же правительство превратило рейтинги в палочную систему. Вузам говорят: если вы не будете подниматься по рейтингам, мы сократим вам финансирование, а то и вообще закроем. Получается, что хорошую идею превратили в систему наказаний. Если у вуза низкий рейтинг, надо разбираться, почему так произошло? Может, его, действительно, нужно закрыть, а может, наоборот, ему следует увеличить финансирование.

Приведу ещё один пример формального подхода. Известный медиаюрист, руководитель Центра защиты прав СМИ Галина Арапова сейчас преподает на журфаке. Галина – эксперт международного класса. Она преподает за границей, ведёт судебные дела, в том числе в Европейском суде по правам человека. С точки зрения нашего высшего образования, она никто, потому что у Араповой нет учёной степени. Она не кандидат наук, она выдающийся практик, которого знают во многих странах. Парадоксальная ситуация: эксперт международного класса по нашим государственным стандартам будет получать меньшую зарплату, чем профессоры, которые никогда из кабинета не выходили. Зачем тогда практику идти в университет, если он там ни на какие серьезные деньги рассчитывать не сможет?

«Нам нужны механизмы обратной связи»

- Есть ещё одна опасность оптимизации – сокращение преподавательских ставок. Не останутся ли преподаватели на улице?

- Это тоже вопрос противоречивый. С одной стороны, никто не рискнет спорить с тем, что сейчас в высшем образовании работает много случайных людей. Во многом это связано с кризисом 1990-х, когда преподаватели уходили из вузов толпами, шли работать на рынок, лишь бы выжить. На их места пришли люди, которые оказались не востребованы в практике. Есть и группа людей, которые в университетах пытаются извлечь для себя  дополнительную выгоду – например, берут взятки.  Поэтому очищать и оздоровлять профессорско-преподавательский состав, конечно, нужно. Но снова возникает вопрос: как это сделать? Если этим займётся министерство в одиночку, я боюсь, что это будет формальный подход: «есть у человека степень – оставляем, нет степени – увольняем». Или «всех преподавателей до 60 лет – оставляем, а людей пенсионного возраста – увольняем». Но в высшем образовании так делать нельзя: есть преподаватели, которые не имеют учёных степеней, но при этом они замечательные педагоги. То же самое – с возрастом. Ведь преподаватели – это не менеджеры по продажам, и их возраст, наоборот, может быть хорошим показателем.

- Четыре года назад российские вузы перешли на болонскую систему образования. Можете подвести итог? Стало лучше или хуже?

- Это сложный вопрос, потому что мы имеем только первое поколение выпускников. Насколько они лучше или хуже, смогут ответить работодатели после того, как поколение бакалавров проработает у них несколько лет. Что можно сказать в общем? Преподаватели недовольны, а работодатели растерянны. В некоторых сферах (экономической, юридической) к бакалаврам пока относятся скептически. Эти работодатели считают, что бакалавры – люди с незаконченным высшим образованием. Но это – психологическая реакция.

- Как, на ваш взгляд, должна выглядеть идеальная оптимизация вузов?

- Мне кажется, сейчас в высшем образовании необходима должность своего омбудсмена. Я понимаю, что это мода: есть омбудсмены по бизнесу, по правам человека, по правам детей. Но мне кажется, это вполне работоспособный механизм. Сейчас в нашей стране коммуникации работают в одну сторону: Минобразования издает приказы и получает отчёты. А как проходит жизнь в университетах, чем довольны и недовольны преподаватели, и насколько эффективна работа Минобразования не на бумаге, а в жизни, непонятно. Беда в том, что у нас нет обратной связи. Университетские профсоюзы никогда не выполняли, да и сейчас не выполняют своих настоящих функций. Это традиционные с советских времен структуры, которые специализируются на раздаче новогодних подарков и путёвок. Нормальная оптимизация невозможна без создания механизмов обратной связи. Это может быть должность омбудсмена по высшему образованию, это могут быть НКО, это могут быть независимые профсоюзы, которые будут объединять сотрудников разных вузов и доносить их идеи до Минобрнауки. Оптимизация должна проводиться с учетом голосов вузов.