Владимир Тулупов: «Главная беда – это бюрократия»

Владимир Тулупов: «Главная беда – это бюрократия»

Декан факультета журналистики ВГУ − об авторах издания «Время Воронежа», проблемах журналистики и пандемии

Работа с «ВВ»

‒ Изданию «Время Воронежа» исполняется 10 лет. Вы были знакомы со многими знаковыми личностями для нашей интернет-газеты. Что можете вспомнить из истории «ВВ»?

‒  У истоков проекта я не стоял, но внештатным автором был. Всегда приветствую появление нового СМИ, особенно общественно-политического, поэтому, когда ко мне обратились с просьбой завести в «ВВ» авторскую колонку, охотно согласился.  Я вообще считаю страницы мнений важнейшими разделами общественно-политических изданий. А еще подборки читательских писем. Помню перестроечные «Огонек» и «Московские новости», отдававшие целые развороты письмам на самые разные темы. Как-то половина одного номера литературно-художественного – «толстого» – журнала «Октябрь» была отдана «народной почте», где я увидел очень интересную публикацию землячки (я тогда жил и работал в Башкирии), обычной труженицы. Я на редакционной планерке сказал: вот почему она в нашу городскую газету не написала, а направила конверт в далекую Москву?... Потому что мы, наверное, ей не очень интересны… И до сих пор в СМИ, помимо журналистской точки зрения, ищу и жду мнение эксперта, а также обычных читателей, зрителей, слушателей.

В нашу пору развлекательные, глянцевые, «домашние» издания были в дефиците, а сейчас их ‒ переизбыток. И реально тоскуешь по изданиям, которые ведут к размышлениям.

‒ Вы сказали, что уже были знакомы с нашими предыдущими авторами, которые ранее работали в «ВВ». Хотелось бы спросить о вашем взаимодействии с ними.

‒ Я в основном с Германом Полтаевым общался – мы ведь еще с «Воронежского курьера» знакомы и дружим более 30 лет. Я знал, какого объема должен быть текст, находил какую-то тему, писал и высылал материал по электронке. Сейчас, слава Богу, с коммуникацией проблем нет. Раньше это занимало дни, сегодня – часы.  Да,  вспомнил особенность вашего издания: надо было обязательно в заголовке использовать слово «Воронеж», что меня как автора напрягало…

‒ Она сохранилась и в наше время!

‒ Заголовки могли быть более интересными, но я понимаю, для чего это делается…

‒ А с Виктором Беккером пересекались?

‒ Виктор дружил с Володей Тихомировым, который писал у меня диплом о карикатуре как публицистическом жанре (я тогда, как и мой «подзащитный», баловался карикатурами). Так вот, они одно время занялись политической журналистикой. Опасная работа… Пришли как-то ко мне, мол, спецкурс хотим прочитать. Я говорю: нет, вы же черным пиаром занимаетесь. А ребята были интересными, талантливыми. Знаю, что Володя в «Огоньке» поработал, научной, исторической журналистикой занимался. Но тогда их методы меня не устраивали. Не все я принимал и на портале «В засаде», к которому Виктор Беккер имел прямое отношение, но то, что там представлялась возможность высказываться разным сторонам, привлекало. Мне подарили книгу, посвященную Виктору, и она тоже мне показалась интересной. В общем, мы нормально – по-человечески – относились друг к другу, и я считаю, что так и должно быть. Ты можешь быть по-разному политически настроен, но есть жизнь. Сегодня эта доктрина действует, завтра оказывается, что она недостаточно верна. Собственно, журналисты этим и занимаются: отражением всяческих процессов – социальных, политических, экономических… Мы можем признавать, что вот здесь мы ошибались, вот тут нам не хватало фактуры, но на это не каждый решится. А упертость, на мой взгляд, вредит журналистике.

О политике и бюрократии

− Раз уж заикнулись о политике, не секрет, что Вы пытались баллотироваться в Госдуму от партии Роста. Скоро выборы, не планируете ли поучаствовать?

− Я думаю,что мне предложили пойти на выборы в 2016 году потому, что я имел отношение к деловой журналистике (и в Уфе, и в Воронеже редактировал информационно-рекламные еженедельники). С этой точки зрения какие-то позиции в их программе меня привлекали. Я тогда заведовал кафедрой рекламы и дизайна, и если говорить о рекламном образовании, мы его в ЦЧР начинали. Создавали специализации, организовывали курсы, писали программы, статьи, монографии, учебные пособия, по которым студенты, ныне работающие в отрасли, учились. Но выборы я ранее описывал «снаружи», и потому мне стало интересно посмотреть на них «изнутри». Посмотрел, оценил… Сколько же негатива и хамства!. Ко мне потом не раз обращались с предложениями участвовать, но я говорил – нет, все: я эмоциональный человек, у меня сердце не выдерживает. Особенно обидно, когда ложью не брезгуют твои коллеги и даже бывшие ученики. Возможно, кто-то комфортно себя чувствует в такой ситуации, но не я.  Помогать могу, потому что имиджелогией и другими рекламными и PR-технологиями занимаюсь уже много лет.

− Сейчас у нас в Госдуме места в парламенте занимают партии левого крыла, патриотического. Вы же баллотировались в ГД от партии больше либерального толка. На наш взгляд, это говорит о том, что у Вас есть некоторые разногласия с текущей властью. Какие проблемы Вы видите в обществе на данный момент?

− Я как вузовский преподаватель, как обычный житель Воронежа плюс пристрастный потребитель медиаинформации считаю, что одна из главных наших бед − бюрократия. Об этом же я говорил и писал, будучи кандидатом от «Партии Роста». Возьмем образование: каждые пять лет у нас проходит аккредитация. Последний день Помпеи… У нас люди хотят из-за нее уходить с работы, потому что это ужас, это невероятное количество бумаг. Из-за мелкой формальной ошибки грозят любое направление не аккредитовать, при этом применяется принцип коллективной ответственности в рамках укрупненных групп  специальностей и направлений. Преподавателям надо книжки читать, наукой заниматься, отслеживать отраслевые тенденции¸ а они, запуганные,  вынуждены бесконечно заниматься сверкой рабочих планов с требованиями федеральных стандартов, которым несть числа…

Кто пишет диссертации, тот знает, что правила их оформления то и дело меняются. Я не раз мысленно задавался вопросом: кто это придумывает? Покажите того, кто пытается нас запутать: вчера здесь была точка, сегодня запятая, раньше пропуск, теперь две косые линии… Это все видимость работы, имитация – вот еще одно ключевое слово, характеризующее современность.

У нас народ образованный, и он все понимает и особенно остро реагирует на социальную несправедливость –  например, на то, что один человек, сеющий доброе-вечное, получает в месяц 30 тыс. рублей, а другой, приближенный к ресурсам, которые не создавал, кладет ежедневно в карман несколько миллионов. Или журналист, который раньше был уважаемым, высокооплачиваемым профессионалом, а теперь (узнал на недавнем медиафоруме) редактор районной газеты получает 15 тыс. рублей. Как можно на эти деньги прожить и о какой серьезной информационной политике в такой ситуации можно говорить?!

Об объективности воронежских СМИ

Журналист должен быть независимым. Он видит событие, он это событие должен в точности описать. Но к сожалению, не только в воронежской журналистике, но и вообще в рамках нашей страны медиа грешат необъективностью. По вашему мнению, так это или не так, и с чем это может быть связано?

− Тенденция очевидна, хотя, когда говорят, что у нас нет свободы слова, я отвечаю: это не так. Вы же покупаете «Новую газету», «Собеседник», смотрите различные интернет-СМИ. Вот даже если взять два первых издания, то у них разный уровень радикальности. Журналистика − это процесс, всегда идет некая борьба мнений. В безоценочную журналистику я не верю. Даже когда ты отобрал факты, то согласно твоей внутренней позиции ты их выстроишь в определенном порядке, и она – твоя позиция – будет просматриваться. Умный читатель ее увидит. Другое дело, когда ты – персональный журналист, ведущий личный блог или сайт. Вот у меня тоже есть сайт, там мнение. Оно мое.

Мне нравится фраза Маркеса, сказавшего, что в журналистике профессионализм и этика не разделимы, как жужжание и муха. То, что этично, – профессионально, и наоборот. И хотя у каждого СМИ может быть (и всегда есть – пусть негласный) свой этический устав, мы все же должны вырабатывать некий единый подход, учитывающий и национально-традиционные, ментальные вещи.

− Работа незарегистрированных СМИ – это благо?

− Есть журналисты профессиональные, которые работают в зарегистрированных СМИ, есть неофициальные индивидуальные порталы, журналисты которых оказывают или пытаются оказывать влияние на общественное мнение. Сейчас множатся телеграм-каналы, за которыми вроде бы стоит  один человек, но, почти уверен, стоит некая маргинальная группа. Беда, если при этом не соблюдается авторское право, если без разрешения, а порой и без ссылки, перепечатывают из фейсбука твое мнение, твои фотографии и т.д. Знаю, что в девяностые годы в США и других странах стали плодиться русскоязычные СМИ, состоявшие сплошь из перепечаток наших популярных газет и журналов. На них стали подавать в суд, и они стали стремительно разоряться, и, наверное, по сю пору выплачивают миллионные штрафы.

Но если говорить вообще о блогах, о блогерах, о социальных сетях, я думаю, это благо. Есть такое понятие – ответственность. Если блогеры ответственно выходят в эфир, ответственно проверяют факты, ответственно их комментируют, то они по сути журналисты. Журналистика вообще свободная профессия, которой может овладеть каждый, и в этом ее непреходящее преимущество.

Но, к сожалению, мы наблюдаем рост недоверия к профессиональной журналистике, и я даже боюсь за профессию, назначением которой всегда было качественно собирать информацию, обрабатывать и транслировать ее. Сегодня можно выдавать великолепный контент, но его либо не поймут, либо просто не заметят, потому что, во-первых, аудитория отвыкла от серьезной информации, а, во-вторых, она предпочитает социальные сети, интернет, где, помимо качественной  информации, много мусора. Есть еще понятие качества чтения, качества просмотра. Вот почему я давно выступаю за самое широкое медиаобразование населения,  потому что нет ни одного человека, который не контактирует со СМИ. А его задачи весьма разнообразны: от психологической защиты до умения отбирать фейки и т.д.

− У нас вопрос, касающийся трех относительно недавно случившихся информационных скандалов. Один связан с публикациями в «Экономике и жизни регионов Черноземья», по поводу которых депутат А. Марков обратился как раз к профессиональному сообществу. Второй касался бизнесмена Евгения Хамина, объявившего войну «особым СМИ», третий – телеграм-канала «Спойлер»…

− По первому хочу сказать, я трансляцию видел и в целом согласен с претензиями Андрея Павловича. Единственное, что меня удивило, там не прозвучали «4 пера». Знающие люди понимают, конечно, что и как.  

Я считаю, что первый, второй и третий случаи должны были произойти рано или поздно. Да, в журналистике следует придерживаться каких-то этических правил, например, не переходить на личности, беспричинно их оскорбляя. Почему люди не подают в суд, понятно – это же играть на чью-то на мельницу, к тому же и по времени, и по финансам накладно.  Но интересно, если дискуссия в правовом поле состоится, кто же победит. Я всегда стоял за белый пиар, за нормальную журналистику, хотя медиа – очень опасная среда, в которой легко запачкаться: тебя могут спровоцировать, тобой могут манипулировать, и даже «опытная щука» может попасть на удочку.

Иногда слышишь: зачем нужны журфаки? Затем хотя бы, чтобы готовить образованных людей и профессионалов, знающих журналистские технологии и методы правовой защиты. Кстати, первые курсы журналистики в России появились на юрфаках – считалось, что творчеству нельзя научить, но вот защитить себя журналист обязан. Я считаю, что в каждой редакции должен быть серьезный юрист, причем не просто юрист, а медиаюрист. Слава богу, что у нас есть Центр защиты СМИ, считающийся самым сильным в стране. Это помогает не только защищаться, но и развиваться журналистике. Когда специалист оценивает твой текст, он не цензурой занимается, он помогает тебе, журналисту, избегать реальных опасностей, он советует, где можно и должно соломку подстелить…

− Прошлый год ознаменовался пандемией. Проблема перешла в год текущий. Как ее пережил журфак?

Минусы очевидны – мы потеряли много коллег. Плюсы же в том, что мы начали заниматься реальной охраной здоровья, а в профессиональном плане – цифровизацией. Но если бы оставалось больше денег на развитие, на покупку техники!.. Ведь наши специальности затратны – на пальцах медиаспециалиста не научишь. Но сегодня вузы, кажется, платят практически за все, а у нас еще  бюджетные места сокращают. Кстати, когда мы дошли до Госдумы, нам их чуть-чуть вернули. И, возможно, с нашей подачи контрольные цифры приема в вузы обещают распределять открыто, на конкурсной основе.

Для заочников элементы «удаленки» подходят: отправляешь электронные материалы – пожалуйста, смотрите, читайте, изучайте. Хотя коллективно пришли к выводу, что заочное отделение для нас неприемлемо – трудно обучать конвергентной журналистике на расстоянии. Мы от него потихоньку отказываемся. Особенно после того, как утвердили соотношение «120 студентов − одна преподавательская ставка». Возможно, это сделано как раз для того, чтобы постепенно свернуть заочное образование и перейти на дистант…

− Завершающий вопрос – о региональных СМИ. Какие Вы выделяете?

−  Считаю, что вся воронежская пресса при всех своих проблемах уровень держит. Помимо областных изданий, можно отметить и местные: кажется, в прошлом году на конкурсе «100 лучших районных газет России» были отмечены 20 наших, т. е. каждая пятая! Можно к «РИА-Воронеж» по-разному относиться, но будучи членом жюри областного конкурса, я не могу не замечать, что в местной прессе очень много интересных материалов с хорошей визуальной подачей. Я вообще считаю, что «районки» обречены на успех, потому что они ближе всех к своему читателю. Считаю, что и редакция «Время Воронежа» на правильном пути. Мое напутствие такое: побольше профессионализма и поменьше агрессии.

Беседовали Василий Захаржевский и Александр Баймурзаев

Подписывайтесь на Vrntimes.ru в Дзен и Telegram

Комментарии

Все комментарии проходят через модерацию. Спасибо за понимание.
Если вы видете это поле, то ваш браузер не настроен корректно или произошла ошибка при загрузке страницы.
Элемент предотвращения нежелательных действий.
Элемент предотвращения нежелательных действий.