Владимир Рохмистров: «Горжусь тем, что мне никогда не предлагали взяток»

Владимир Рохмистров: «Горжусь тем, что мне никогда не предлагали взяток»

Главный воронежский антимонопольщик пообещал, что ЖКХ будет самым «любимым клиентом» его ведомства


 

 

В прошлом году антимонопольное регулирование страны отметило свое 25-летие. Руководитель Воронежского управления ФАС Владимир Рохмистров стоял практически у истоков молодой российской службы. И, по его наблюдениям, сегодня процесс реорганизации антимонопольной деятельности идет почти так же бурно, как и четверть века назад.  

 «Сокращения в нашем ведомстве провоцируют авралы»

 - Владимир Васильевич, УФАС, как все федеральные ведомства, переживает сегодня процесс оптимизации. Насколько эта процедура может сказаться на качестве антимонопольной деятельности в регионе?

 - Это не первое сокращение – будем называть вещи своими именами, - которое мы переживаем. Когда семь лет назад я приехал в Воронежскую область, то принял команду из 38 человек. С 15 марта должно остаться 30. При этом функций стало примерно вчетверо больше, чем было.

- За счет чего?

-Приняты четыре поправки в антимонопольный пакет. Каждая из них подразумевала рост требований к ФАС. Приняли Закон о госзакупках – будьте любезны, рассмотрите итоги жалоб. Кроме госзакупок нам «отошли» «закупки отдельными юридическими лицами», торги по продаже арестованного имущества и имущества банкротов и т.д. Последней появилась тема «административного обжалования в строительстве».

При этом сохраняется наша компетенция по контролю за торговыми сетями, товарными рынками, за рекламой. Мониторим цены на продовольствие, нефтепродукты, фармацевтику. К слову, по этим направлениям больше всего получаем упреков от граждан: мол, плохо вы, антимонопольщики, следите за ценами. Но мы не занимаемся ценовым, мы занимаемся антимонопольным регулированием.  Главная наша задача – не допустить неправомерного изъятия товаров с рынка, не допустить картельных сговоров.

Предстоит настоящий аврал. Идет подготовка новых региональных тарифов – их все надо изучить, подготовить заключение. Палочкой-выручалочкой стал интернет - правовые системы, дайджесты и, кстати, сетевые СМИ.

«Уйдя в науку, я стал получать больше»

- Давайте вспомним, как вообще состоялся первый призыв в ряды новой службы -  когда специалистов не было в принципе?

- В 1978 году я закончил Воронежский технологический институт. Работал на молочном комбинате в Липецке - мастером, инженером-механиком, главным инженером строящегося производства. Но при этом был соискателем научной степени в Воронеже.  И, когда мой научный руководитель уехал в Ставрополь, то пригласил и меня. Там, по заданию Минмолмяспрома предстояло разработать технологии для строящегося комбината детского питания, крупнейшего в СССР. Я начал работать старшим научным сотрудником Ставропольского политехнического института, отучился в очной аспирантуре, снова работал старшим научным сотрудником. 

-Уход с производства в науку вашу зарплату сильно уронил?

-Нет, наоборот. На инженерных должностях я получал 120-150 рублей, а в качестве старшего научного сотрудника – целых 165. Заводов детского питания в огромной стране было тогда всего три, и производили они всего два вида смесей – «Малыш» и «Малютка». Новое предприятие по американской технологии под Одессой расширяло этот ассортимент в несколько раз, но у американцев были особые требования к отечественным компонентам новых продуктов.  Производство одного из них – рафинированного молочного сахара для «Детолакта» – стало темой моей диссертации.

Но мне предстояло сделать не только научный вклад в этот проект.  В стране было построено 16 цехов по производству сырья для гиганта под Одессой. Пришлось помотаться по всем стройкам, где я был и прорабом, и сантехником, и сварщиком, и пусконаладчиком, и шеф-монтажником. 

«Законов не было, мы просто пугали нарушителей»

-После успешного выполнения этой темы меня назначили руководителем сектора, а в 1978 - проректором по науке Ставропольского политехнического института. На тот момент самым молодым проректором по науке в Союзе.  Всегда с глубокой благодарностью вспоминаю Юрия Жданова, который руководил Северо-Кавказским научным центром Высшей школы. Он больше известен, как зять Сталина, но для меня в первую очередь -  блестящий ученый, химик, философ. Это был просто человек эпохи Возрождения – умнее людей я не встречал и считаю своим учителем.

Затейливо свела меня судьба и с будущим губернатором Ставрополья. В конце 80-х комитет Народного контроля вынес взыскание мне и главному инженеру «Электроавтоматики» Евгению Семеновичу Кузнецову. В общем-то, ни за что, для плана. Общее возмущение такой практикой нас сблизило, мы стали общаться. А потом, когда Кузнецов стал губернатором, его попросили рекомендовать человека на должность регионального руководителя вновь создаваемого антимонопольного ведомства. Пожелания были такие: нужен порядочный, молодой, не зашоренный советской идеологией человек, лучше из науки.  Профессиональных требований не выдвигалось: не было еще такой профессии – конкуренцию защищать.  Так в декабре 1991 года  я стал антимонопольщиком.

-Но ведь не было ни законов, ни специалистов - как работали на первых порах?

-В основном просто пугали нарушителей Закона о конкуренции. Закон-то уже был, но не было необходимых подзаконных актов, ведомственных инструкции, процедур детально регулировавших антимонопольную деятельность. Формально нарушителя было привлечь к ответственности почти невозможно -  но бизнесмены побаивались нового грозного имени - «Антимонопольная служба»

«Мы «позаимствовали» в Америке 30 кг документов»

- И вот, 23 года назад экспедиция в составе руководителя федеральной службы Бочина, руководителя нижегородского УФАС и меня поехали в Америку. Задачу Бочин мне поставил простую: добывать всеми правдами и неправдами образцы документов, которые можно будет использовать для написания собственных законов и ведомственных инструкций. Объяснил свое доверие просто: «У тебя морда наглая, тебе легче». Ну, может в чем-то они были правы. По сравнению с сугубо городскими интеллигентами – мои спутники стеснялись даже спросить, когда будет ланч -  я, сельский парень, прошел более жесткую школу выживания и вел себя проще. В итоге из Америки мы вывезли огромный ящик - 30 килограммов документов. Все они были переведены и использованы в написании собственных нормативов.

Потом, правда концепция изменилась, федеральное руководство стало ориентироваться на европейский опыт, начались реформы антимонопольного законодательства, которые вызывают ожесточенные споры по сей день.

- Американский вариант был лучше?

- Он был проще. Воздержусь от более подробных комментариев по этому поводу. Но, по сути, творческий процесс продолжается. И он всегда останется творческим, потому, что приходится играть на опережение с огромным количеством потенциальных нарушителей законодательства – они тоже ведут невидимый мозговой штурм. Принято четыре антимонопольных пакета. Четыре комплекса серьезных поправок к антимонопольному законодательству «весят» гораздо больше, чем базовый Закон о защите конкуренции. Ни один закон в стране так активно не рихтуется.

Я стараюсь выступать на каждом заседании коллегии ФАС, потому что воронежская практика часто подсказывает темы для новых поправок. В начале, например, были драконовские санкции: за нарушения на любых торгах штраф на чиновника – 50 тысяч рублей. Когда я привел пример, как у нас пришлось на 50 тысяч рублей наказывать чиновника, который оформил закупку хозяйственной мелочевки на 102 тысячи, коллеги ко мне прислушались. После этого санкции дифференцировали, сделали их более адекватными нарушению.

«Средняя себестоимость одних торгов в нашем регионе – 40 тысяч рублей»

- асто выступаете с подобными инициативами?

- Стараюсь быть активным на каждом заседании коллегии. Я, например, был в числе инициаторов нормы, по которой до двух миллионов рублей в год госорганизация может закупать без конкурса – при единовременной покупке не более чем на 100 тысяч рублей.

-А вашему управлению хватает этой суммы?

-Ровно столько нам и хватает. А если бы закупку бумаги и скрепок проводили через торги, то могли бы разорить бюджет больше, чем на 100 тысяч. Средняя себестоимость одних торгов в нашем регионе – 40 тысяч рублей.

- Почему разорить? Ведь обязательный показатель торгов сегодня – достигнутая экономия, разве не так?

-Я беседовал с коллегами из Франции: какая, спрашиваю, у вас экономия на торгах. Они даже не сразу поняли, о чем речь. Бизнес там настолько тщательно, профессионально просчитывает цену предложения, что сильного снижения в ходе торгов не бывает: 2-3, редко – 5-6 процентов. У нас же бывает снижение и на 20, и на 30, и на 50 процентов. И дело не в неумении считать, дело в авантюристическом менталитете нашего бизнесмена: была ни была, будем опускаться до победы, а там – найдем копеечных субподрядчиков или обоснуем повышение цены. Авось прорвемся.

На Западе экономика развивается по законам рынка, а у нас по принципу «Спасайся, кто может».  В этом есть своя логика, своя система, благодаря которой бизнес выживает!

-В кризис число нарушений со стороны бизнеса растет?

-Растет – и государство отвечает на это кратным увеличением штрафов. Автоматическим результатом драконовских мер становится не законопослушание, а «антисанкции снизу» - уход в тень, поиск обходных маневров и т.п. И бизнес снова, в который раз выживает – потому что это наш бизнес!

Но нет худа без добра. Если до кризиса среднее число участников торгов составляло 2-3, что облегчало сговоры, то сейчас на торги заявляются в среднем по 20- 30 участников, и проблема конкуренции решается сама собой.

Для реструктурирования экономики именно состояние броуновского движения облегчает задачу. Тронь окаменевшие структуры и принципы европейского бизнеса – все посыплется. Мы же держимся не на конкуренции, а на менталитете - и в этом, как ни странно, есть свои преимущества.

 «Я был демократом первого призыва»

- А пора что-то всерьез реструктурировать?

-Ну, сегодня только ленивый не говорит «надо менять модель управления», «надо менять модель управления». А на что менять? Кажется, пришло время вспомнить лучшее, что было в Советском Союзе.  Убежден, что в сфере товаров народного потребления и услуг должна работать классическая рыночная модель. А в сфере производства средств производства – модель Кейнса, подразумевающая активное вмешательство государства в экономику.

-Немного странно слышать это от человека, которого делегировали в антимонопольную службу именно потому, что он «не был зашорен советской идеологией».

-Я в свое время, как и каждый руководитель, состоял в КПСС. Но в конце 80-х уже стал активистом Демократической платформы КПСС.

-То есть, вы – демократ первой волны?

-Ну да, и политика на протяжении 90-х годов меня серьезно увлекала. На базе Демплатформы, напомню, возникла Республиканская партия. Я был членом РП. Потом, на шестом съезде республиканцы распались на разные группы – разошлись во взглядах на пресловутую «модель управления». Одна из групп, и я в том числе, составили «Демократическую альтернативу».  В свою очередь, на базе «Альтернативы» появилось «Яблоко».

В «Яблоке» состоял до 2000 года; меня даже выдвигали, как единого кандидата от демократических сил на выборах губернатора Ставропольского края. Вместе с Сергеем Степашиным в 1999 году баллотировался в Госдуму. Но с 2000-го не участвую ни в каких политических движениях.

«Они пытаются действовать силой, а мы - законом»

- Событием 2015 года можно назвать дело «ФАС против Воронежской области»: многомиллионные субсидии нашим доблестным аграриям были выделены -  кто бы мог подумать - не совсем законно. После этого открытия руководитель департамента агрополитики покинул свой пост. Думается, не в каждом регионе есть такие прецедентные дела.

-Есть регионы, где подобные нарушения допускают в силу дурных амбиций.  У нас просто произошла ошибка, которую не захотели признать. И долго не признавали: кажется, не верили, что у антимонопольщиков поднимется рука на столь серьезные властные структуры.  Я предупреждал, разъяснял, но, в конце концов, дошло и до санкций. Спиваков подписал протокол в Москве – теперь получит штраф. Запросили документы и на других чиновников, причастных к нарушению. Возможно, этот штраф – не последний.

Но никаких скандалов, никакого давления со стороны площади Ленина нет. Гораздо более нервной бывает реакция некоторых авторитетных депутатов, заслуженных глав администраций, которые привыкли к особому отношению к себе. И вдруг сталкиваются с тем, что УФАС предъявляет к ним точно такие же требования, что и к любому другому субъекту. Нарушил – отвечай. Закон соблюдать должны все. Мне по барабану, что вы тут князья. Я федеральный чиновник, получаю деньги из Москвы. Более того, если сильные региона сего на меня жалуются, это только подтверждает: значит, я правильно работаю.

При этом мне нравится политика региона в области промышленности – здесь нет «любимчиков».  Существенных замечаний не имею и по отношению к работе с малым и средним бизнесом. В торговых сетях в области нормальная ситуация. За последние три года не получали ни одной жалобы на «сетевиков». Стабилизировалась ситуация в связи. Но много вопросов остается по естественным монополиям. И коммунальное хозяйство является и в ближайшее время останется самым «дорогим и уважаемым» нашим клиентом.

- Вам часто предлагали взятки? 

- Никогда. И я горжусь этим. Не предлагают - значит, у меня репутация честного человека. 

Беседовал: Александр Саубанов

Подписывайтесь на Vrntimes.ru в Дзен и Telegram

Комментарии

Все комментарии проходят через модерацию. Спасибо за понимание.
Если вы видете это поле, то ваш браузер не настроен корректно или произошла ошибка при загрузке страницы.
Элемент предотвращения нежелательных действий.
Элемент предотвращения нежелательных действий.