Только что мы порадовались очередной статистической сводке: россияне стали меньше пить. Особенно воронежцы. Среднестатистический россиянин за 10 месяцев стал покупать алкоголя на 2,2% меньше прошлогоднего. А воронежцы, по данным Воронежстата, протрезвели и вовсе на 10%. Эти цифры прекрасно демонстрировал наши успехи в антиалкогольной пропаганде и внедрении ЕГАИС.
И тут – трагедия в Иркутске, особенно тягостная тем, что число погибших увеличивается каждый день. Как сводки с войны, на которой нельзя победить.
Если воронежцы стали меньше пить, значит, с наступлением кризиса они начали чаще протирать лицо и другие части тела спиртосодержащими жидкостями. Не посто чаще - раз в пять чаще.
Вслед за Иркутском чиновники по всей стране кинулись пересчитывать пузырьки по ларькам и аптекам. Как уже отчитался департамент здравоохранения Воронежской области, в сети «Воронежфармация» наличествуют в официальной продаже флаконы в питьевом 100-граммовом формате - 500 штук.
500 штук. Это для миллионного города – на два часа утренней разминки. Что может поделать такая ревизия с великим и ужасным «Боярышником», который за 20 лет ни одному чиновнику не оказался по зубам?
Большое иркутское отравление подтвердило мою теорию: беда такого рода, подобно мировому экономическому кризису, приходит к нам раз в десять лет. И, как и кризисам, этому периоду можно дать научное объяснение.
В начале 80-х титульным напитком еще был портвейн «Агдам» и его аналоги. Тогда его называли отравой, но товарищи еще не знали, что такое настоящая отрава.
Далее: 1986 год. Сухой закон, который положил конец «Агдаму», но задал отсчет нехорошей, не виданной на Руси традиции: произошли массовые отравления суррогатами. Как и в США в 30-е годы, у нас формируется мафия. Правда, ее типичные представители – не крутые парни с автоматами, а толстые тетки, заведовавшие отделами и магазинами.
1996 год: полная вольница, никакого госконтроля ни за количеством, ни за качеством. Пик отравлений неопознанными польскими ликерами. Эстафету мафии переняли парни в кожаных куртках. Самогон, с которым участковые безуспешно боролись полвека, исчез сам собой: не выдержал конкуренции с чистой отравой.
2006 год. Формируется современное федеральное и областное законодательство об обороте алкоголя, продиктованное самыми лучшими намерениями. На эту правовую революцию черный рынок отвечает не менее революционно: массовое распространение получают не только 100-граммовые пузырьки, но и 5-литровые канистры.
Именно в 2006 году в Белгородской области – я писал об этом в ныне почившем "Молодом коммунаре"- отравились несколько десятков человек; были пострадавшие и в Воронежской области. Когда в Воронеже расклеили шесть тысяч объявлений «Раствор бытовой, содержание спирта 95%, возможна доставка, реализация», -все забили тревогу, даже милиция – но бутлегеры оказались проворнее. Со складов в Воронеже было реализовано около 600 тонн спиртосодержащей жидкости.
Что бы ни было написано на этикетке пятилитровой канистры, все покупатели прекрасно знали его истинное предназначение. И все-таки брали.
Каждый раз после таких эксцессов возникали как минимум четыре предложения по предупреждению новых рисков:
-повысить цену на водку;
-снизить цену на водку;
-принять новые законы;
- ужесточить контроль за исполнением старых законов.
И каждый раз все как-то заканчивалось простым повышением цен.
Прошло 10 лет, наступил 2016-й. За это время в США открылись сотни новых магазинов типа «Виски для бедных», где литр простого, но санитарно приемлемого напитка продается за два доллара. В Германии тоже есть что-то подобное. Американцам и немцам жалко своих граждан. Пусть они дважды пьяницы, их не хотят оставлять один на один с теневым рынком.
В России такое кажется немыслимым. Но если подумать над экономической составляющей такой инициативы, то все предстанет в другом свете. Деньги у нас могут сделать гораздо больше, чем медицина и спорт вместе взятые.
В стране были, есть, и останутся 10-15 миллионов граждан, которые сами не бросят пить, и их не вылечат наркологи. Потому что никто не сможет вылечить 15 миллионов граждан, не желающих лечиться. Это социальная печаль, но с другой стороны - большой рынок, на котором до сих пор безраздельно хозяйничают производители фальсификата. В результате ни государство, ни легальные производители не получают миллиардов. А мафия переоделась в синие льняные костюмы и баллотируется на выборах.
Да собственно, для водки «Социальной» не нужен магазин типа "Виски для бедных". Ее может продавать аптека - так же, как сегодня она продает «Боярышник». Только по рецепту. При себестоимости «поллитры»в 30 рублей в аптеке ее можно продавать, скажем, по 75.
Конечно, представить себе нарколога, который выписывает пациенту рецепт на водку, пока дико. Но уверен, многие специалисты увидят трезвую сущность этой идеи. Никакие ханжеские соображеня не могут перебить простого довода: одним росчерком пера и шлепком печати врач может спасти чью-то жизнь и пополнить бюджет на несколько сотен рублей.
Хотя причем тут несколько сотен, речь исключительно о человеческой жизни - как в мерзкой Америке или гнусной Германии.
Скажете, будут злоупотребления, коррупция вокруг такой водки? Будут.
А можно подумать, сейчас их нет.
Версия для печати
Комментарии