Стало быть, страна вступила в праздничную неделю. В середине недели нас ждет День народного единства, а в конце – День согласия и примирения. Настроения публики указывают на то, что до единства и примирения нам пока далеко.
Да, 4 ноября воронежские власти проводят всяческие созидательные мероприятия – концерты, выставки, митинги. Но на этот же день запланирован и националистический «Русский марш», участники которого имеют в виду только единство – свое. А 7 ноября, как водится, свою демонстрацию и свой митинг проведут коммунисты, отмечающие 98-ю годовщину революции, и там, ясное дело, не о примирении и согласии будут вести речь.
Странный этот праздник – 4 ноября – был придуман совсем недавно. Очевидно, что затеян он был, чтобы выбить политическую инициативу у коммунистов, которые многие годы выводят людей на улицу, празднуя свою революцию. С другой стороны, властям не хотелось слишком отдалять новый праздник от 7-го числа, ведь к лишнему выходному в эту пору народ попривык. Покопались в истории, вспомнили, что в ноябре 1612 года народное ополчение выбивало из Москвы поляков, ну и сошлись, что 4-е число будет самое то для выходного и праздника.
Правда, дотошные историки напомнили, что 4 ноября ополчение до Кремля еще не дошло, в этот день был освобожден только Китай-город с его обширными торговыми рядами. То есть мы как бы празднуем захват рынка, что, в общем, вполне соответствует духу времени. Из Кремля поляков выбили 6 ноября, но эта дата слишком уж близко лежит к числу 7, а на этот день назначать государственный праздник как-то не комильфо.
Так и получилось, что каждый теперь отмечает 4 ноября что-то свое: власть и впрямую зависимое от нее население – День единства, а националисты – возможность, не стесняясь пройти по улицам города, завуалированно скандируя «Хайль, Гитлер», остальные, те, кому нет дела ни до тех, ни до других – просто наслаждаются лишним выходным.
В салтыковской «Истории одного города» ставший градоначальником Угрюм-Бурчеев установил в Глупове два праздника. Один – весной, назывался «Праздником неуклонности» и служил приготовлениям к предстоящим бедствиям. Другой – осенью, назывался «Праздником предержащих властей» и посвящался воспоминаниям о бедствиях, уже испытанных. «От будней, - пишет Салтыков-Щедрин, - эти праздники отличаются только усиленным упражнением в маршировке».
Русская литература исполнена тысячами достоинств. Но, черт побери, как же хочется дожить до того времени, когда написанное полтора века назад перестанет быть актуальным.
Впрочем, это вряд ли, как говорил красноармеец Сухов. Ведь тот же Салтыков-Щедрин написал, как приговорил: «В России за десять лет меняется все, а за двести ничего».
Версия для печати
Комментарии