Новороссия: братья и сёстры

Сегодня, «когда непрерывным потоком поступают сведения о подготовке наступления вооруженных сил Украины и банд «национальной гвардии» на Донецк», попытаемся увидеть на расстоянии протянутой руки тех, кто там находится. Пусть не в Донецке, но в – Луганске. Вы же понимаете, что эти две земли очень похожи.

Да и с чего бы им быть разными? Две области бывшей Украины, в которой разгорелась гражданская война, идут по истории параллельно. И лишнее тому подтверждение то, что  рассказанное со слов ополченцев в первой главе о руководстве ЛНР, во многом повторяется в ДНР. По крайней мере, так свидетельствуют  в соцсетях донецкие легендарные ополченцы Гиви, Моторола, Червонец. Говорил недавно о стремлении к «личному  обогащению» верхушки ДНР и Игорь Стрелков. Я всё это здесь повторять не буду, ибо в ДНР не был (если хотите, можете найти выступления в Рунете).  

«За Россию, конечно»

Я буду говорить о тех, с кем, в отличие от Гиви, Моторолы и Стрелкова, прожил какое-то время. Сколько мы там с другом пробыли? Если брать исключительно часы пребывания в отрядах на передовой, то наберётся около полутора суток. Но и этого, поверьте,  достаточно. Например, чтобы понять, что в жизни только условности,  а что - настоящие правила. Скажем, своя тарелка или чашка  - это условности. На передовой, как и в церкви, посуда – общая. А то, что мужчины не имеют права ныть и жаловаться, и всегда должны быть готовы к риску и взаимовыручке  – это правило.

- Мы живём сейчас в необычные времена. Про такие времена потом дети в книжках читают и думают: ах, если б это было при мне! – прочитал у писателя Захара Прилепина, который посетил Новороссию за несколько недель до нас.

В дачных коттеджах, что занимают сейчас ополченцы из полка «Витязь», многое осталось, как было при хозяевах. И книги, что читали дети, лежат на тумбочках. Пионерская библиотека, Гайдар, «Остров сокровищ» и «Чёрная стрела» (на русском, само собою языке). На этажерках -  солдатики, куклы, плюшевые зайцы. Как я понял, хозяева не то, чтобы оставили свои дачи, а в какой-то момент узнали, что навещать поселок лучше не стоит, он теперь – на передовой. Отряд ополчения занял часть коттеджей (некоторые, как нам сказали, по договорённости с хозяевами, некоторые – без), электричество сюда протянуто через границу с российской подстанции. Водопровода нет.

Успели в посёлке побывать и мародёры. Но впечатление такое, что они больше ломали и допивали оставленный хозяевами алкоголь, чем выносили матценности. Да и какие здесь ценности? Нашёл вот в одном из домов книжку членских взносов ВЛКСМ 80-х годов…

Как правило, все двери полуоткрыты или нараспашку. Заинтриговал замок, вдруг обнаруженный на деревянном туалете. Но попытку проникнуть в этот бастион ваш журналист предпринимать не стал, вокруг довольно свободных. Над калиткой во двор одного из домов развевается на ветру чёрно-жёлтый имперский флаг. Причём, это не дом командира. Захотели так ребята и всё.

Наверное, вас особенно интересуют те ополченцы, что приехали из РФ? С местными-то понятно, у них был выбор – бежать, лечь под «укров» или воевать. Мужчины (а они всегда наперечёт) выбрали оружие.

Те, кто приехали на Донбасс с разных уголков России – от Хабаровска до Новороссийска – тоже с оружием, как правило, знакомы не понаслышке. Отставные военные, участники «горячих точек». Однако не скажу, чтобы их быт в России обязательно был спартанским, типа тусклой лампочки под потолком московской квартиры Игоря Стрелкова. Например, у Андрея из Оренбурга был интересный бизнес, он разводил раков для пивных вечеринок. Как раз перед украинскими событиями «вышел на ноль», но, когда ВСУ стали давить Донбасс долго не раздумывал.

- Ваша цель визита в Украину, - спросила девушка на пункте пропуска Изварино. Я не стал, как другие, говорить про родственников и командировки, сказал «пива попить хочу». А вечером она меня увидела в панаме и с автоматом у поста ополчения и округлила глаза, - рассказывает Андрей.

Для Андрея совершенно очевидно, за кого он здесь воюет: «за Россию, конечно, здесь сейчас поле боя за неё». И это самый распространённый ответ для ополченца российского происхождения. Андрей успел поучаствовать в сражении  под Лисичанском, в одном из тех жестоких боёв у Лисичанского НПЗ, когда противники сошлись лицом к лицу. Говорит, что и сейчас не представляет, каким чудом удалось выжить, ибо ополченцы попали тогда в ловушку. Андрей и другие ребята из отряда, по их словам, имели опыт столкновения с болгарскими и польскими наёмниками, а также – с неграми, выходцами неизвестно откуда.

Танковый обелиск и «тени»

В посёлке Новосветловка,неподалеку от воспетого в «Молодой гвардии» Краснодона (к слову, отряд «Витязь» официально является подразделением Краснодонского района) тоже был жестокий бой. ВСУ зашли в Новосветловку 14 августа, уничтожив блок-пост и один танк. Его экипаж погиб, взорвался боекомплект. На месте гибели символический мемориал: раскуроченный танк, крест рядом с ним и в 15 метрах через дорогу в траве унесённая взрывом башня. Несколько украинских танков и БМП также остались в Новосветловке, их ржавые остовы до сих пор смотрят башнями в сторону России.  Спустя три недели после захвата Новосветловки  «освободителей Донбасса» выбили «командировочные» российские военные. Ополченцы дозачистили посёлок.

С Новосветловкой связан такой эпизод войны: в 20–х числах августа наёмники батальона «Айдар» загнали местных жителей с грудными младенцами в местный храм и стали обрабатывать позиции ополчения из минометов. Чтобы под ответный огонь попали мирные жители. Готовая картинка жертв «террористов-сепаратистов» для мировых агентств. Но церковь, вся «покоцанная», всё-таки устояла, отвалилась только часть купола. Одним из первых об этой истории рассказал воронежский публицист Константин Чаплин, в то время он находился в отряде полевого командира Ратибора. Спустя примерно месяц, о храме сделали репортаж федеральные телеканалы, люди, которых  вместе с церковью приговорили «айдаровцы», вспоминали, что пережили в запертом храме.

Сейчас мы застали у храма стихийный митинг. Ополченцы из «Витязя» устроили нагоняй электрикам, что напились прямо под столбами, на которые должны были лезть (в Новосветловке нет ни газа, ни электричества). Одни защищали электриков, другие разделяли чувства ополченцев, ведь деньги «специалистам» были собраны и даже частично выплачены. Бросали обвинения и ополчению, которое освободив Новосветловку, «мало чем помогло для жизни».

Да, жизнь здесь еле теплится. Многие дома разрушены, больница и  другие объекты соцкультбыта разбомблены. Но уже подвозят к зданию больницы стройматериалы, что-то налаживается.

- Вот люди раздухарились!  - замечает по поводу митинга «витязь» рядом со мной. - А ведь, когда мы выбили последнего укра, они боялись на улицу показываться. Выглядывали как тени и снова прятались. А теперь, вишь, так оживели, что даже права качают.

Зомби и ходячие мертвецы

Те, с кем довелось поговорить, вспоминают, что «украм» на глаза лишний раз лучше было не попадаться. Неизвестно, в каком именно «освободитель» пребывает настроении. Может просто поиздеваться, а может и прибить.  Все в один голос утверждают, что укры - как регулярные военные, так тем более наёмники, чаще всего находятся под амфетаминами. Подозреваю, что многие, кто это рассказывает, до войны плохо представляли себе, что такое эти «амфетамины». Но симптомы все описывают одинаково. И, знаете, это очень напоминает свежие рассказы о потребителях «спайса» в Воронеже. Моя тёща работает на «скорой», и чуть ли не слово в слово повторяет то же, что и жители Донбасса – о чудовищных всплесках агрессии и физической силе, которая вдруг обнаруживается у субтильного, казалось бы, человека. Тёща свидетельствует, что подобной реакции на наркотик (а работает она на «скорой» не первый десяток лет) раньше никогда не встречала. По ходу, трафик «спайсов» и «амфетаминов» происходит из одного источника.

До кучи  - ещё эпизод. Уже на обратном пути нас согласилась бесплатно подвезти от границы до Каменск-Шахтинского пара беженцев из Краснодона – Игорь с женой (стыдно, но забыл имя женщины). Он отставной военный украинской армии. Она воспитательница. Плакала и  рассказывала, как с коллегами, чтобы не объяснять детям, «зачем взрослые дяди идут к ним в город пострелять», включали в детдоме во время обстрелов музыку на всю катушку, а когда заглушить пальбу было нельзя, говорили «это просто град прошёл».

- По нескольку раз на дню поливали асфальт перед окнами из лейки, чтобы дети поверили, - рассказала молодая женщина. Родом она из Чернигова и родители в разгар конфликта по телефону сообщили, что дочери у них больше нет.

- Знаю, что у меня родились за это время трое племянников, но я их уже никогда не увижу, - заключила женщина.

Но вернёмся к «спайсам-амфетаминам». Игорь и жена поведали историю об их соседке, краснодонской бабушке-барабанщице, прозванной так, потому что ещё в 2004 ездила в Киев на майдан бить в барабан за мзду. Поехала и в 2013-ом.

- Бабушка, ты там не замёрзла весь день в барабан молотить, спрашиваем, а она нам – вы что, мне чаёк утром принесут, и я не замечаю, как время летит, - рассказывали краснодонцы.  - Потом старушка занемогла. В больнице врачи сказали прямо, что у неё ломка. Давно, дескать, вы, бабуля, на наркотиках? А она: мне восьмой десяток, какие наркотики! В общем, потратила «краснодонская барабанщица» все заработанные на майдане гроши на лекарства, плюс свою пенсию, пока её ещё выплачивали.

Амфетамины, спайсы или ещё какая дрянь, но, судя по рассказам, на Украине сейчас идёт апробация целого спектра наркотических средств. Сами «укропы» потребляют нечто, после чего не сразу сваливаются даже в результате попадания автоматной очереди, «ты его застрелил, а он ещё идёт на тебя, как зомби». А, например, к пленным ополченцам применяют таблетку «прилив». Всё, что есть на уме, тут же слетает с языка.

- Слова контролировать нельзя, а тему – можно. Ну, я им и начал про своё лесничество целый час тарабанить, - делился воспоминаниями Николай Кузьмин, что провёл в плену четыре месяца. Николай рассказал, как взятому вместе с ним в плен российскому отставнику пробили насквозь шомполом руку, чтобы проверить, работает ли таблетка и пора ли уже допрашивать про ГРУ-ФСБ.

Ещё Николай сидел вместе с супружеской четой из Краматорска, вся вина которой была в том, что женщина по телефону попросила родных  привезти ей сколько-то банок помидоров и огурцов. Ворвались в дом, когда она выходила из душа, и забрали, как была -  в халате (потом взяли мужа, а в квартире остались их дети). В том же халате увидел ту женщину Николай спустя месяц после её ареста, вместе они сидели в яме с гадюками. Николай говорит, что радости нацгвардейцам никто не доставил, криков ужаса не было, но один человек обмочился, потому что у него змеиная фобия.

 Ту женщину, её мужа и Николая Кузьмина обменяли как раз в те дни, когда мы находились в Новороссии (Николай  не удержался и прошёл от Луганска до расположения отряда 30 км пешком), а российского отставника оставили пока в застенках. С нашей стороны занимался обменом пленных мой тёзка, в прошлом лётчик гражданской авиации, в своё время сам побывавший в плену.

Солнце Новороссии

Все в ополчении понимают, что обратной дороги у них нет. Надеются на «российский военторг», морщатся по поводу местных парней и мужиков, что предпочли сбежать через границу или отсидеться где-то.

Для «витязей», как и для других на передовой, выбор ясен.  Либо победа, либо нет. Для них исключено любое перемирие с «ходячими мертвецами».

Уже вернувшись в Воронеж, застал в телевизоре эпизод из кино с таким же названием. Там был дан концентрированный слепок перманентного спора, что происходит между воюющими и «мирноживущими». В кино только это разговор не мужчин, а двух женщин.-

- Пока ты загораешь с пистолетом, я поддерживаю мир, ради которого только и стоит жить, - так женщина, которая занимается бытом, бросает обвинение женщине, что периодически вступает в единоборство с мертвяками.

- Ну, извини, что я пропустила стирку, пока защищала нас от гостей из преисподней, - парирует вторая.

Правда есть за каждой из сторон. Кроме той, на которой «ходячие мертвецы». И эти мертвецы строят и строят укрепрайоны.

- Похоже на поминки Новороссии, а?  - произносит мой друг, когда ночью мы согреваемся оставшимся ещё с России коньяком в отведённом для нас ополченцами коттедже. Где-то за рекой ухала гаубица, словно огромный лист железа на ветру. Я посмотрел в окно, небо над Новороссией было хмурым, ни одной звезды видно не было.

Зато в доме, что нам отвели, каким-то чудом сохранился бальзам «звёздочка», которым мы тут же применяем, чтобы не заболеть от простуды.

А наутро всходит солнце и, кажется, Новороссия ещё выстоит. Проезжая Новосветловку, вижу ребёнка с совком, точно таким мой  сын играет в песочнице в Воронеже. Напомню, в поселке нет ни воды, ни газа, ни электричества. А ребёнок играется точно как у нас в городе. Солнышко вышло, он и рад. Но что будет, когда солнце зайдёт?

Да, где-то в Сирии, Ливии или Ираке тоже страдают невинные дети. Но только за них несут ответственность взрослые в Сирии, Ливии и Ираке.

А на этой  земле страдают дети совсем близко от нас. И ответственность, стало быть, тоже наша?

На автостанции в Каменск-Шахтинском студентки на каблуках ждут автобуса в большой город, в родной вуз, и будто нет войны в 40 километрах отсюда. Русские люди - и там, и там.

Мои братья, мои сёстры.