Алексей Волин в Воронеже: «Запреты – это оружие слабых, неуверенных в себе, боящихся другой точки зрения»

Во вторник, 25 ноября, на факультете журналистики ВГУ заместитель министра связи и массовых коммуникаций РФ Алексей Волин вновь попытался внушить студентам, что журналист должен зарабатывать деньги, а не делать мир лучше. Он почти дословно повторил свою речь, сказанную в прошлом году на факультете журналистики МГУ.

– Дорогие товарищи, будущие выпускники, после того, как вы устроитесь на работу, ваш труд ничем не будет отличаться от труда любого другого наёмного работника. У вас будут начальники, которые будут вправе говорить вам, что, как и когда вы должны делать. И если вам не нравится, что вам говорят начальники, вы сможете пойти и найти себе других начальников, с мнением которых вы будете согласны, – сказал воронежским студентам выступающий.

Но на этом Алексей Волин не остановился. В интервью корреспонденту интернет-газеты «Время Воронежа» замминистра ответил на вопросы об украинской пропаганде, о ситуации вокруг радио «Эхо Москвы» и о тех, кто гадит в подъездах.

– Алексей Константинович, вы сегодня говорили о воронежских СМИ с губернатором Алексеем Гордеевым. Какие болевые точки вы увидели в этой сфере в Воронеже?

– Перед тем, как приехать в Воронеж, я посмотрел, что пишут об этом в социальных сетях. Из сообщений я сформировал несколько болевых точек. Первая  – это судьба «Молодого коммунара». Вторая – «Ворон и Ёж». Третья болевая точка – это обвинения в том, что власти Воронежской области полностью централизовали у себя в руках управление региональными СМИ и лишили самостоятельности районки. И еще одна была болевая точка, которая заключалась в том, что в районных газетах исчезли письма читателей. Выяснилось, что это не так.

– Если судить по сегодняшнему разговору, то эти проблемы разрешатся?

– Да, мы обо всём договорились. Многие болевые точки были надуманы. Например, «Молодой коммунар» закрывать не собирались, его просто переведут в интернет. «Ворон и ёж» собирались развивать и даже выделять ему новую площадку для того, чтобы там проводить обучение детей. Письма читателей в районках остались. А по ситуации с объединением мы сегодня очень внимательно заслушали всё, что происходило в экономике. После реформы расходы на СМИ в области уменьшились на 30 миллионов рублей, а самостоятельные доходы СМИ увеличились на 40 миллионов рублей в год. (К слову,  в разговоре с губернатором Алексей Волин заявил, что «Воронежская область - хороший пример того, как осуществлять реорганизацию государственных СМИ регионального и муниципального уровня» - ред.).

– Не будем далеко уходить от взаимодействия власти и СМИ. В 1998 году в одном из интервью вы говорили о том, что правительство должно знать, что о нём думают люди. И тогда вы ставили перед собой такую цель. Скажите, сейчас правительство знает, что о нём думают люди?

– Я могу сказать, что сегодня правительство знает, что о нём думают люди значительно лучше, чем в 1998 году. Потому что тогда механизмов обратной связи было очень мало. По большому счёту, в 1998 году было всего два механизма обратной связи. Это опрос общественного мнения и письма граждан. Причём, письма граждан в этом плане не всегда являются показателем. С уверенностью могу сказать, что свыше половины писем граждан – это письма сумасшедших. Они пишут куда угодно. И конечно, все очень любят писать президенту. К слову, у нас люди очень часто не хотят заниматься теми проблемами, которые можно решить собственными силами. Поэтому он вчера вечером у себя в подъезде нагадил, а с утра пишет письмо: «Владимир Владимирович, у меня в подъезде нагадили, уберите, пожалуйста!».

Сегодня механизмов обратной связи больше, прежде всего за счёт интернета. Проходят и обсуждения, в том числе онлайн, у нас все проекты актов правительства вывешиваются на общественное обсуждение. И любой человек может написать свои замечания. В социальных сетях люди также активно высказываются по поводу и без.

У нас в стране огромное количество средств массовой информации. Они же тоже отражают точки зрения и мнения. Поэтому правительство сегодня больше знает, что о них думают граждане. Зачастую даже лучше чем сами граждане.

– Одна из самых обсуждаемых сегодня в СМИ тем – это Украина. Алексей Константинович, как на ваш взгляд, украинская и российская пропаганда сильно отличаются? Как вы считаете, как влияет пропаганда, которую ведут украинские СМИ на россиян, и как российская на украинцев?

– И та, и другая, конечно, влияют. Если мы говорим о пропаганде, то, наверно, нужно говорить об отстаивании своей позиции, своей точки зрения. Когда начался кризис вокруг Украины, то, в общем, я должен сказать, что мы увидели со стороны Украины те вещи, которые мы достаточно давно не наблюдали. Прошу обратить внимание на то, что мы в России на административном уровне не запретили ни одного украинского СМИ, мы административно не запретили распространения ни одного украинского канала, и не ограничили доступ ни к одному украинскому сайту. Более того, я недавно был в Крыму, так там до сих пор в кабельных сетях у некоторых операторов продолжают оставаться украинские каналы. Другое дело, что, когда население Крыма смотрит украинские каналы, которые рассказывают о том, что происходит в России и в Крыму, уровень патриотизма населения заметно возрастает.

Поэтому можно сделать вывод, что украинская пропаганда не страшная. Более того, она при воздействии на российского зрителя производит прямо противоположное впечатление.

– А как российская пропаганда влияет на украинцев?

– Российская точка зрения для Украины, видимо, оказывается страшной. Потому что такого количества запретов, которые на Украине были введены на российские СМИ, я думаю, за последнее десятилетие мы в Европе не наблюдали. Ничего подобного, похожего, не было. Более того, начиналось с новостей. Сейчас дело пошло дальше. Украина начала пачками запрещать российские фильмы и сериалы.  У нас всегда было ощущение того, что если человек что-то запрещает, то, значит, он в себе не уверен. Потому что запреты – это оружие слабых, неуверенных в себе, боящихся другой точки зрения. В этом, я думаю, сегодня заключается главное различие в подходах, потому что Россия в этом отношении спокойнее.

Более того, у нас разнообразие мнений и внутри страны сегодня куда больше, чем на Украине. У нас нет всеобщего единодушия. Обратите внимание, в разных газетах, в социальных сетях и во многих семьях достаточно жаркие ведутся дискуссии и споры. Все эти точки зрения существуют. На Украине сегодня происходит ситуация, когда многие просто боятся высказываться. Боятся, потому что могут просто побить.

Вообще, это всё очень неприятно, потому что это показывает определённую степень информационного одичания Украины. Более того, достаточно долгое время для наших фильмов и сериалов Украина была большим и интересным рынком. Примерно от 20 до 30 процентов доходов российских производителей сериалов и кино получали за счет продажи на Украину. Сегодня это закрылось. Страдает от этого Украина. Причём, это тот вариант, когда на Украине точно не удастся сделать импортозамещение, потому что производство хорошего российского сериала обходилось в среднем в 250-300 тысяч долларов за серию, эти деньги платят российские каналы. А потом где-то за 50 тысяч долларов сериал продавался на Украину. То есть украинский телезритель получал за эти деньги продукт стоимостью 250 тысяч долларов. В случае с импортозамещением за 50 тысяч нельзя произвести сериал. Это будет «хоумвидео». И качество будет соответствующим. Поэтому украинский зритель точно потеряет, а какую угрозу несёт национальной независимости Украины сериал «Кадеты», честное слово, не знаю.

– К слову, сейчас в сложной ситуации находится радио «Эхо Москвы». Вы высказали своё мнение о поведении главного редактора радиостанции Алексея Венедиктова, который отказался подписывать приказ об увольнении журналиста Плющева. (Журналист радиостанции Александр Плющев спросил в своём твиттере, является ли гибель Александра Иванова - сына главы администрации президента Сергей Иванова, некогда сбившего пожилую женщину и засудившего её зятя, проявлением высшей справедливости – ред.). В интервью вы сказали, что по-хорошему Венедиктова  нужно уволить. У вас не возникло ощущения, что подобные высказывания со стороны представителя власти как минимум неэтичны?

– Высказывание было совершенно этично. Алексей Алексеевич Венедиктов на него не обиделся. Вообще, суть моего высказывания заключалась в следующем. У каждого бизнеса есть хозяин, и есть наёмный менеджер. И если наёмный менеджер не согласен с хозяином, то право хозяина заменить наёмного менеджера. Более того, мы же говорили о том, насколько должен быть соблюдён закон. Венедиктов поставил под сомнение право Лесина уволить своего сотрудника, он сказал: «Надо действовать по закону». Моё выступление сводилось к тому, что не всегда строгие действия в полном соответствии с законом будут хороши для ситуации. Я как раз был против увольнения Венедиктова.   И я объяснял, что если действовать по закону, то тогда логика владельца должна быть следующая: нужно заменить главного редактора и уволить Плющева. Я же подводил к тому, что «Лёш, не выпендривайся, договорись с владельцем».

– Как вы оцениваете поступок Плющева?

– Это было за пределами добра и зла.  Я бы его уволил. Более того, я считаю, что Плющев не воспользовался единственным возможным способом улучшить своё человеческое реноме в этой ситуации. Если бы он сам написал заявление на увольнение по собственному желанию, то вообще бы не было конфликта.