Молодой художник, проживший две недели в Воронеже, черпал вдохновение из индустриальных окрестностей воронежского мясокомбината и оборонного завода.
Имя Андрея Кузькина воронежским поклонникам современного искусства стало известно в прошлом году, в самый разгар масштабной выставки лэнд-арта «Если бы…», которая проходила в заповеднике Дивногорье и была частью фестиваля «Чернозём». Художник создал арт-объект «Место радости» - идеально белый куб без одной стены. Любой желающий мог залезть внутрь конструкции и полюбоваться идеальным «кадром» – степными просторами, изрезанными речушкой Тихая Сосна.
В объектив критиков и кураторов молодой художник попал в 2008 году, когда во время молодёжной биеннале «Стой! Кто идёт?» представил сразу несколько работ и перформанс «По кругу». Привязанный к колышку верёвкой, Кузькин в течение нескольких часов ходил по кругу бетонного бассейна. Так продолжалось, пока бетон не начал застывать, а силы художника не иссякли. Как позже признавался Андрей Кузькин, акция была жестом солидарности с людьми, которым приходится нести на себе тяжесть повседневного существования, невыносимо трудного в нашей стране.
В 2010 году Андрей Кузькин участвовал в 6-й Берлинской Биеннале современного искусства, где представил живой перформанс «Всё, что есть – то моё». Перформансу предшествовала тщательная подготовка: с художника сбрили весь волосяной покров, а на тело нанесли латинские названия всех болезней. Кузькин в течение четырёх часов пролежал в стеклянном саркофаге, уподобившись «экспонату» анатомического театра.
Но самым известным перформансом молодого художника стала протяженная во времени акция «Всё впереди!», когда всё имущество художника, включая картины, инсталляции, книги, одежда, компьютер, фотоаппарат, паспорт и даже сбритые волосы, были запаяны в 59 металлических коробов. Последний короб заваривали в присутствии зрителей. Акция еще не закончена. По мысли Андрея Кузькина, коробы могут быть вскрыты только в 2040 году. Таким образом, продолжительность перформанса – 29 лет.
В Воронеж художник не привозил своих московских работ, а к своей персональной выставке в галерее Х.Л.А.М. готовился непосредственно на местности, в течение двух недель. Внимание Андрея Кузькина привлекла промзона в районе воронежского мясокомбината и одного из оборонных предприятий Воронежа. В промзоне художник сделал серию снимков в стиле индастриал. Тут все как положено: и мощь заводских корпусов, и колючая проволока на заборе, и заснеженная заводская железнодорожная ветка в стиле «Сталкера». Отличительная черта фотографий – в том, что каждая из них – документация микроперформанса. Один и тот же пейзаж художник снимал дважды: то, что получилось впервые, распечатал и наклеил на знак. При повторных съемках местности на первый план установили знак с точной копией пейзажа. Получаются удивительные фотографии – пейзажи внутри пейзажей, напоминающие картины сюрреалистов. Сам Андрей Кузькин этого не отрицает и приводит в пример приём Рене Магритта в картине «Удел человеческий»: «Удел человека – быть привязанным к миру и копировать увиденное», - считает художник.
Исследуя пространство частного сектора и промзоны, Андрей Кузькин собрал серию найденных объектов. Все они теперь аккуратно разложены на галерейных тумбах. И хотя директор Х.Л.А.М.а Алексей Горбунов говорит, что найденные художником вещи – неизвестного происхождения, можно все же предположить, чем они были в прошлой жизни. Чёрная субстанция, похожая на античную скульптуру безголовой древнегреческой нимфы, когда-то была засохшей на шифере смолой. «Волны» смолы образовали «складки» драпировки. «Восьмёрка» – мумифицированный приводной ремень, бывшая рабочая деталь автомобиля. Кусок непонятной каменистой породы когда-то был…краской, засохшей на донышке ведра. Вёдра Андрей Кузькин «выудил» из трёх деревянных ящиков, найденных где-то в частном секторе. Старые ящики органично вписались в выставочное пространство и «заиграли» подтёками масляных красок. Все найденные художником объекты остались в своём первозданном, уличном виде. Нисколько их не изменив, художник запечатлел все выставленные предметы на своих карандашных рисунках.
- Я размышлял о человеке как об одиноком, экзистенциальном персонаже, который волей-неволей должен привязываться к каким-то вещам. Отсюда – и название выставки – «Привязанности», - говорит Андрей Кузькин. - Выставки с найденными объектами я делаю не впервые. Некоторые из них сейчас находятся в частных коллекциях и музеях.
- Андрей, во время вашего перформанса «Всё впереди!» вы отказались от всех личных вещей (от компьютера до паспорта), замуровав всё в коробы. Как вы без них существуете? Это ведь тоже привязанности…
- Я просуществовал без тех вещей около полугода. Потом пришлось купить новые. Я сделал себе новый паспорт. Я не знал, чем это закончится, но проверка показала, что от себя не уйдёшь, что я такой же человек, каким был до этого перформанса. Может быть, я стал чуть лучше понимать себя и свое место.
- Эти вещи вы планируете оставить потомкам или подарить музеям?
- У меня был конкретный план. Ящики могут покупаться в качестве произведений искусства. Но, даже если человек их покупает, он не может вскрывать их в течение 29 лет. Если он все же это сделает, это будет считаться актом вандализма. Все условия прописаны в договоре, который заключался между художником и покупателем. На сегодняшний день у меня купили пять ящиков. В моих планах – вывезти часть ящиков из России. Это бы добавило работе дополнительный смысл про некую русскую закрытость: ты показываешь на выставке нечто, а что внутри – не понятно.
У меня уже есть план своей выставки через 29 лет. Она будет проходить в четырехэтажном здании типа вытянутого ангара, в котором в подвальном этаже будут выставлены уже пустые, вскрытые металлические ящики. На втором этаже будут выставлены те вещи, которые не были признаны искусством. На третьем этаже зрители найдут предметы, которые будут признаны искусством в будущем. По моей задумке на всех трёх этажах должен гореть искусственный свет. Последний этаж должен оставаться свободным и не занятым. Там не должно быть искусственного освещения.
- Все ваши перформансы вызывают интерес. Однако то, что делает Пётр Павленский, у многих вызывает отвращение. Существуют ли лично для вас правила и запреты в перформансах? Что вы не приемлете?
- Никаких правил быть не должно, потому что каждый человек – это уникальное явление. Он сам определяет эти правила. Для меня они очень простые: я не делаю того, что может затронуть здоровье или безопасность других людей. В то же время я могу выйти голым на улицу, оскорбив кого-то своим видом. Естественно, не специально, а во время фотосъемки. Например, совсем недавно в Лондоне во время проведения перформанса меня забирали в полицию. Полицейские объяснили, что на улице в этот момент были дети. Но мне нужно было сделать фотографию и видеосъемку. Я знал, что все закончится тем, что меня заберут в полицию, но я это сделал из художественных соображений.
- Ставить на себе эксперименты, заниматься членовредительством допускается?
- Да, допускается. Моё тело – моё дело, и мне решать, что с ним делать.
- Есть ли у вас учителя перформанса?
- Конкретных учителей у меня нет. Есть знакомые перформеры, с которыми я очень редко советуюсь. Например, Лиза Морозова и моя подруга, художник Оля Кройтор, которая также занимается перформансами. Один раз я посоветовался с Олегом Мавроматти: спросил его, насколько больно резать себя?
- В России акционизм так или иначе связан с политикой. Есть ли у вас политические перформансы?
- У меня нет конкретно политических перформансов. Есть две социально-политические работы. Одна – искусственно вызванная рвота у здания Таганского суда, где шёл процесс над Андреем Ерофеевым (бывшим завотделом новейших течений Третьяковской галереи) и Юрием Самодуровым (экс-директором Центра им. А.Сахарова). (Организаторов выставки «Запретное искусство-2006» Таганский суд Москвы в 2012 году признал виновными в разжигании религиозной вражды – Ред.). Перформанс заключался в том, что у меня брали интервью по поводу того, что я думаю об этом, а меня начинало тошнить. Второй мой радикальный перформанс был направлен против закрытия кафедры рисунка и живописи на моём родном факультете графических искусств (Московский госуниверитет печати). Я принимал участие в митинге студентов и выпускников и сжигал свои работы.
Вообще я достаточно далёк от политики, но неплохо отношусь к тому, что делает Пётр Павленский. Одна его работа более удачная, другая – менее удачная. Все они хоть и не глубокие, но достаточно смелые. Эта смелость достойна уважения.
- Как вы считаете, то, что делали PussyRiot, можно назвать акционизмом?
- На этот вопрос сложно ответить. Границы искусства размыты. Если человек говорит, что он художник и то, чем он занимается, - искусство, то, соответственно, это искусство. В дальнейшем время показывает, действительно ли это искусство или это временное явление. Для меня и Павленский, и Pussy– одного поля ягоды. Не было бы Pussy– возможно, не было бы и Павленского. Медиа сделали из них героев. Если бы девчонок не посадили в тюрьму, возможно, о них бы забыли через несколько месяцев. А так это изменило политическую ситуацию, и, возможно, не в самую лучшую сторону. Это была эскалация конфликта, конечно. Но рано или поздно мы бы пришли к той ситуации, которая у нас сейчас.
- Может ли один-единственный перформанс изменить политическую ситуацию в стране, привести к революции?
- Может. Перформанс – это событие. Иногда мы не можем сказать, искусство это или нет. Убийство какого-нибудь человека может привести к войне. Точно так же и перформанс - событие, которое нажимает на какую-то болевую точку.
P.S. Как стало известно редакции, в воскресенье, 1 февраля, Андрей Кузькин успел провести на левом берегу Воронежа перформанс «Явление природы, или 99 пейзажей с деревом». Арт-акции повторяются в разных точках земли - Кейптауне, Красноярске, Берлине, Киеве, Москве, Нью-Йорке, Веретьево, Лондоне.Воронежский перформанс – 36-й по счёту. Задача художника – сделать 99 фотографий себя в образе дерева. (Для этого Кузькин раздевается догола и зарывается головой в землю или снег.) Сегодня, 2 февраля, в 19.00 в галерее Х.Л.А.М. пройдёт творческая встреча с Андреем Кузькиным, где он покажет свои предыдущие работы и ответит на все интересующие вопросы.
СПРАВКА
Андрей Кузькин родился в Москве в 1979 году. В 2001 году окончил Московский государственный университет печати, факультет графики. С 2006 года участвует в художественных выставках. По мнению издания о мировом искусстве The Art Newspaper Russia, Андрей Кузькин занимает лидирующую позицию в рейтинге самых перспективных молодых российских художников.
Версия для печати
Комментарии