Интересная ситуация сложилась в стране вокруг выборов. И интерес, конечно, не в том, что 8 сентября первая проба «единого дня голосования». Есть три связанных меж собой указания на уникальность момента.
Во-первых, она в том, что все политические силы в унисон заявляют: придите и проголосуйте. Гениально, да? Ха, как будто так последние 20 лет и было, скажет информированный избиратель. Как будто – да. А в деталях нет. То, что представители правящего класса ратуют за приход, это понятно. Это да, всегда. Так им положено. Но ведь на сей раз аналитики-эксперты в один голос заявляют, что низкая явка – это залог победы кандидата от власти. И, тем не менее, и Собянин в Москве, и Гордеев в Воронеже, да вся властная вертикаль зовет народ в избирательные участки в унисон с оппозицией. Со стороны последней тоже, кажется, можно было рассчитывать на ритуальные заклинания. «Почему у нас отняли строку «против всех»?! Давайте игнорировать «этот спектакль», когда чуровцы посчитают «как им надо».
Но из заметных в медиа фигур наткнулся только на Лимонова, что призывает сидеть 8.09 по домам и ковать революцию. «Власть в России не передавалась выборным путем никогда… В 1613 году ее хитростью присвоило семейство Романовых. В 1917 году ее силой взяли большевики, в 1991-ом ядовитой хитростью и ценой убийства СССР вырвала себе буржуазия. Власть от группы Путина не перейдет в другие руки путем выборов. Не перейдет. Оставьте свои туповатые мечты», - ностальгирует Лимонов по декабрю 2011, когда, по его мнению, «был шанс взять власть силой».
Тут второе указание. Эффект декабря 2011 никуда не исчез. Просто затаился на время. Выборный сезон в постперестроечной России – это, как правило, формальный повод для политических метаморфоз. Однако в ходе стабильно предсказуемых «нулевых» в эти метаморфозы перестали верить даже те стойкие мечтатели, что восторженно аплодировали медведевской модернизации «Россия, вперед!»В людях тогда поселилось четкое представление о российской политике, как о стоячем болоте. В 2011-ом его похоронило оживление, которое стало не только неожиданным, но и радостным (для тех, по крайней мере, кто не на контракте с властью). Любопытно, что протестный всплеск получил вскоре имя «Болотной площади». В новейшей политической истории вообще значимы водные символы. 20 лет назад всплеск интереса к политике приходился на Озеро. Лебединое. А между Озером и Болотным был период, что ознаменовался емкой фразой «мочить в сортире».
Но и при всплесках оставались актуальны три вечных вопроса русских выборов: «как считают?», «сколько вбрасывают?» и «а судьи кто?». Однако их перебивала сильная эмоциональная реакция.
Потом Путин многих охладил. В марте убедительно взял и выиграл. Как обычно, впривычном для него стиле. Президентские выборы 4 марта не стали закреплением тренда перемен, вызванных парламентской неожиданностью. Сейчас не будем долго говорить о причинах неудачи «революционеров». О том, что нужно было строить коалиции (а не КС), ходить чаще в народ (а не в пуси райт), завоевывать симпатии в массах (а не среди геев и правозащитников). Все и так было предрешено для той оппозиции, что народилась.
Ведь она явилась произвольной, но сильной реакцией на событие. И характерно, что на сегодня из всего кагала застрельщиков митингов - главным (а может и единственным) лидером оппозиции стал Навальный. Он ведь типичный «реагирующий».
- Есть ли какие-нибудь убеждения у Навального по итогам Йеля, «Русских маршей», ЖЖ-расследований и дела «Кировлеса»? Если он здоровый человек, а таким он кажется, — замечает по поводу него внимательный обозреватель Бершидский. - Думаю, что нет. Есть просто реакции обычного сильного мужика на яркие внешние раздражители.
Реакции на происходящее другого «сильного мужика», Путина - это третье указание, что ловят (с разными чувствами) участники и наблюдатели процесса. Есть ощущение, что зреют события сопоставимые с тем, что были во времена лебединых озер.В частности, выборы (не результаты, а их событийный контекст) стали действительно напоминать барометр, показывающий атмосферное давление в обществе.
В противовес тому, что описан у Джерома К Джерома и стремился показывать только «великую сушь». Этот не балующий разнообразием барометр работал в тучные годы народного кредита власти. Декабрьские выборы 2011, как говорилось выше, ничего существенного в политических реакциях первого лица не изменили. Однако аналитики отмечают поступки, которые президент явно не стал бы совершать в первые два «сухих» срока.Например, Путин не стал бы проводить реформу РАН, как это делается сейчас. И не пошел бы на публичное объявление о разводе с супругой. Эти его поступки более однозначны (они, да ещё недавний котик сзади, вызвали наибольшие эмоции), чем чисто политические шаги.
К примеру, не ясно, сверху или снизу у нас идет «Перестройка-2»? Путин попеременно подает сигналы и тем, и другим. С марта 2012 в политике был отлив. Сейчас, пока вся вертикаль борется с большой Амурской водой (что уже символично), не исключен прилив. Новый, политический.
Короче – все на выборы!