Окончание. Начало см. http://vrntimes.ru/articles/kultura/vladimir-boykov-v-epopee-s-buninskim и http://vrntimes.ru/articles/kultura/pochemu-voronezh-tak-dolgo-tormozil , а также http://vrntimes.ru/articles/kultura/osobist-v-parizhe-shpynyal-menya-za-chto-vmesto-voronezhskogo-gubernatora-kovaleva, http://vrntimes.ru/articles/kultura/vladimir-boykov-menya-voronezhca-porazilo-nad-stolom-mera-v-parizhe-viseli-ne-foto
25 ноября в Литературном музее Воронежа открылась выставка, посвященная юбилею Ивана Бунина- как предполагается, она станет основой будущего музея писателя. Львиная часть экспонатов выставки, о чем уже писала наша газета, так или иначе связана с деятельностью историка Владимира Бойкова.
«Никакого музея Бунина в Воронеже не состоится»
- Что Соловьев и Устинов сделали? Они начали звонить Валентине Голубовской: мол, Бойков ввел Вас в заблуждение, никакого музея Бунина в Воронеже не состоится, отдавайте все в музей Крамского!
И - убедили ее: музея не будет! Они составили акт о передаче всех вещей в музей Крамского, выслали его в Париж – и наследница его подписала.
Но, она не подписала никакой бумаги, отменяющей свое предыдущее распоряжение о разделе коллекции между музеем им. И. Н. Крамского и Литературным музеем, для будущего музея И. А. Бунина. Поэтому оно не отменено.
Экспозиция Нилуса в Воронеже открылась в октябре 1995 г., продлилась до марта следующего года. Сама выставка проходила безобразно. Акварели были выставлены на выставке без стекол. То есть подойди любой, пальчиком ткни и все. «Вы что с ума сошли - акварели выставлять без стекол!» «У нас нет денег на стекла». Картины были выставлены в основном без рам.
Объединили в одном зале открытие двух выставок – Александра Бурганова, скульптора, автора памятника Бунину и Петра Нилуса, художника-эмигранта. Бурганов отличный мастер, скульптор, художник, но он достоин отдельного пространства. Нилус, который в первый раз (!) выставлялся своим эмигрантским творчеством в России, не менее достоин отдельной площадки. Получилось неуважение к обоим.
Невыполненные обещания
-Чиновники пообещали Голубовской издать каталог коллекции Нилуса и, как водится, обманули. А у меня была возможность привлечь спонсора к такому изданию. «Не надо, мы сами это сделаем».
Сами они это делали шестнадцать лет!
Перед отъездом в сентябре 1995 года с коллекцией из Парижа я договорился с Голубовской о продолжении совместной работы. То есть, подразумевалось, что если в Воронеже все пройдет хорошо и будут выполнены все ее условия, она передаст в Литературный музей полностью весь архив Нилуса, находившийся у нее.
Все это тоже должно было перейти в фонд будущего музея Бунина, а сам музей стал бы площадкой для большой научной работы. В моем понимании здесь мог бы реализоваться большой проект, посвященный не только Бунину, но и русской эмиграции в целом. Этот прецедент мог бы подвигнуть других хранителей культурного наследия Русского зарубежья на Западе сделать свой вклад в Бунинский музей.
Но из первоначальных условий Голубовской ничего не было выполнено, и передача архива сорвалась.
Воронежским чиновникам от культуры это было не нужно. Им были нужны квартиры, им нужно было, чтобы никто не высовывался, никто со стороны не переходил дорогу.
Судьба архива Нилуса
-Но самое страшное случилось в январе 1996 года: Валентина Лазаревна Голубовская скончалась. Последнее что успела сделать приемная дочь Бунина для Воронежа – передать документальное досье о жизни и творчестве Нилуса. Она привезла все это тогда же в Воронеж директору музея Устинову, а тот даже не удосужился передать их в фонды музея - одиннадцать лет они пролежали неразобранными в коробках в директорском кабинете!
Наследником Валентины Лазаревны стал дальний родственник, француз, совершенно чуждый ее интересам. Оставшиеся картины Нилуса он продал на аукционе Дрюо в Париже. Я знаю, что перед этим Аля Ребиндер, помогавшая наследнику в распродажах, обращалась в музей им. Крамского с предложением приобрести оставшиеся вещи Нилуса. В ответ – отказ: нам достаточно того что есть, нет денег.
Остается непонятной судьба архива Нилуса – где он находится? Никаких следов его продажи на западных аукционов нет, он не числится ни в каких архивных собраниях славистских учреждениях Запада. Очень надеюсь, что его не постигла участь уничтожения от руки невежественного владельца.
Судьба бунинского музея
-Что дальше? Про музей Бунина в официальном Воронеже уже забыли через несколько лет. В фонды музея Крамского к коллекции Нилуса не пускали ни меня, ни других исследователей. Сотрудники музея коллекцией тоже не занимались –никаких публикаций, сообщений, выступлений на конференциях.
Коллекция не вводилась в культурный оборот 16 лет!
Позже в экспозиции музея им. И. Н. Крамского выставили несколько работ Нилуса, личные вещи, которым место не в экспозиции художественного музея, а в музее Бунина.
В феврале 2001 г. в Воронеже было опубликовано открытое письмо губернатору Кулакову воронежских филологов, историков, журналистов «Быть или не быть Бунинскому музею?», в том числе и за моей подписью. Ответом было молчание.
Растиражированная ложь
В конце концов благодаря участию губернатора Алексея Гордеева в июне 2011 года каталог выходит. Пусть и ущербный, непрофессиональный, но он все-таки вводящий воронежскую колекцию Нилуса в культурный оборот. Меня о выходе не извещают, узнаю о прошедшей презентации в музее через интернет. Открываю каталог и читаю: "...музей им. И. Н. Крамского выражает сердечную признательность фонду Михаила Прохорова за проявленную к нашему проекту культурную чуткость, пожертвование на осуществление настоящего издания и предоставленную возможность выполнить духовное пожелание дарительницы В. Л. Голубовской о публикации альбома-каталога произведений П. А. Нилуса, безвозмездно переданных ею в фонды нашего музея".
Что-то это напоминает… Ну да, мы советский народ, как один человек… Но вот какая вещь, духовное пожелание – это посмертная воля человека, имеющая религиозную основу. Получается, что Голубовская завещала после смерти издать каталог Нилуса. Но это, так называемое, «духовное пожелание» или правильнее распоряжение адресовалось не митрополиту Воронежскому и Липецкому Мефодию, а председателю комитета по культуре администрации Воронежской области Соловьеву.
Далее: «Всякому художественному собранию, особенно обнаруженному в смутные исторические времена, неизменно приличествуют возникающие вокруг него истории и легенды. Присущи они коллекции работ Нилуса, возникшие в период бытования ее в Париже и позднее – перемещения в Воронеж. В этой статье рассматривается только подлинная история, и ее привлекательность состоит в абсолютной легитимности обстоятельств поступления коллекции, в простоте и отсутствии всяких домыслов. Ближе к середине 1990-х годов в России и Воронеже частыми наездами бывать потомок известного воронежского дворянского рода Чертковых – издатель, литературовед, организатор книжных выставок Мишель Парфенов, имевший знакомство с падчерицей Нилуса В. Л. Голубовской. Он предложил свое содействие расположить хранительницу наследия художника к передаче части находившейся в ее собственности картин в Воронеж как место рождения писателя…»
А вот строчка про меня: «Доставить их [картины П. Нилуса] в Воронеж взялся воронежский краевед В. В. Бойков».
Парфенов, значит, переговорщик, а я, оказывается, перевозчик. Ситуация напоминает служебный подлог, учитывая, что издание вышло под грифом департамента культуры и музея им. И. Н. Крамского. Ладно, вычеркнули Бойкова, но тем самым вычеркнули людей и организации, благодаря которым состоялось появление коллекции Нилуса в Воронеже: МИД Франции, Посольство Франции, ВАСО, «Аэрофлот». И В. А. Саликова. Мне больше всего обидно за покойного Саликова. И за Никиту Алекеевича Струве, Наталью Борисовну Соллогуб, Алика Хананьи, Пьера Тороманова.
Вычеркнули из истории и предполагавшийся музей И. А. Бунина, ради которого люди передавала вещи в Воронеж.
Время, которое не вернешь
Ложь, растиражированная в издании, наконец, дошла до Мишеля Парфенова – и побудила его написать возмущенное письмо Гордееву.
28 сентября этого года я встречался с губернатором и передал ему прижизненное распоряжение Голубовской о разделе картин между двумя музеями. Не выполнив его, мы вряд ли создадим музей Бунина. Во время беседы Гордеев поручил директору департамента Сухочевой проработать вопрос о создании музея Бунина в Воронеже. Это реальный шаг, которого мы ждали в Воронеже почти полвека.
Чего мне очень жаль – это упущенного времени для Бунинской коллекции в Воронеже: прошло 20 лет.
Это мой самый крупный культурный проект, имеющий счастливо-несчастливую судьбу. В 1990-е годы никто ничего подобного связанного с русским Зарубежьем у нас не сделал. Это был уникальный проект. Я горжусь им. В его осуществлении мне помогали люди, дружившие и с Буниным, и с Нилусом. Это дорогого стоит.
Записал: Александр Саубанов
Приложение:
