Театры как учреждения бюджетной сферы наравне со всеми переживают сложные времена. Если с творческим потенциалом и идеями проблем нет, но финансовая составляющая затронула всех. О том, во что может вылиться экономический кризис для искусства в пятницу, 18 сентября, рассказал художественный руководитель Воронежского драматического театра имени Кольцова Владимир Петров.
- Если откровенно, то такой системы как в России, нигде в мире нет. В крупных странах есть несколько государственных театров, у нас их - 750. Вы можете себе представить, какая это нагрузка на бюджет! Мы же дармоеды, мы просто делаем некую красоту, - позволил себе пофилософствовать художественный руководитель. – Конечно, то, что было построено в системе развитого социализма в системе капитализма совершенно не реально. Западные труппы работают по другому принципу. Есть продюсер, он приглашает режиссёра, собирает команду актёров. Месяц или два они репетируют, снимают зал. Потом около месяца играют, а затем всё списывается, и набираются новые люди. Западные театры не имеют такого потрясающего помещения как у нас. У них есть маленькие комнатки, где они репетируют. Зал берут в аренду, а потом пытаются её отбить.
Государственные театры не платят аренду, не нанимают для каждого спектакля монтировщика, осветителя и так далее. Большая часть затрат идёт за счёт государства.
- С экономической точки зрения, наш театр абсурден. Что будет дальше? Очевидно, какие-то театры будут умирать, какие-то лишатся государственных субсидий, будут выживать сами, если смогут, - продолжил Владимир Петров. – Общая экономическая ситуация немного пригасит интерес к высокому искусству. Люди так активно ходить в театры уже не смогут, потому что денег стало меньше у всех. Но стоит вспомнить и то, что русский театр расцвёл в самые трудные времена – после революции. Тогда появилось очень много талантливых режиссёров, авторов, актёров, которые питались хлебом и водой, но создавали замечательные коллективы. Люди всегда будут хотеть играть, что-то сочинять. Потому что жить будничной, скучной, обыденной жизнью, человек не хочет – это не свойственно его природе.