Никита Струве - известный ученый-славист, издатель, историк Православия, главный редактор старейшего эмигрантского журнала «Вестник Русского Христианского Движения».
И это – единственный из живущих ныне людей, входивших в близкое окружение воронежского уроженца Ивана Алексеевича Бунина. Более того – внесший немалый вклад в основание будущего музея писателя в Воронеже.
Уроженец парижского пригорода Булонь-Бийанкур, Никита Алексеевич Струве- человек очень русский: по воспитанию, вере, культуре, языку. И в то же время не обладающий ни каплей русской крови – в его родословной немцы, французы, англичане, строившие русскую культуру XVIII-XX вв. Естественное окружение в Париже с детских лет – дед П. Струве, К. Мочульский, А. Ремизов, Б. Зайцев, Н.Евреинов, С. Франк. А дружба с Буниными была семейная - с ними дружили и дед, и родители Никиты.
Когда Иван Алексеевич скончался, Никите Струве шел 23-й год - он вырос и состоялся как личность не без влияния Бунина.
Никита Алексеевич в первый раз приехал в Советский Союз в сентябре 1990-го, на выставку издательства ИМКА-Пресс. По тем временам событие неожиданное, грандиозное! Глава издательства, еще недавно прогремевшего выпуском запрещенного «Архипелага ГУЛАГА», сегодня читает лекции, открывает выставку, а несколько фур с книгами из Парижа раскупаются в считанные дни.
Уже к тому времени не осталось почти никого, кто создавал духовное и творческое пространство первой волны эмиграции. Эстафету культурной миссии принял Струве. При его участии было создано издательство «Русский Путь», библиотека-фонд «Русское Зарубежье», пополнившееся благодаря ему многими архивными коллекциями.
Одновременно в постсоветское время он борется за сохранение русского языка в высшей и средней школе Франции, инициирует канонизацию матери Марии.
Уникальный пример духовной жизни на два дома – во Франции и России.
В 1990-х Н. А. Струве объездил с книжными выставками почти всю Россию. В наших краях – Воронеж, Борисоглебск. Везде - лекции, общение, книжные выставки-дары, пополнявшие местные библиотеки. По большей части местные власти мало понимали, какую традицию представляет Струве. Грело только слово - «Париж».
Никогда не забуду дни ИМКА-Пресс в Воронеже в сентябре 1992-го. Их Струве сравнил с паломничеством, подразумевая прежде всего мандельштамовский Воронеж. Он презентовал выставку в Никитинской библиотеке, прочитал лекцию о Мандельштаме в университете. И впервые рассказал воронежцам о христианской сущности поэзии Мандельштама
А с каким жадным интересом Никита Алексеевич читал настенные записи поклонников поэта в его подъезде, с каким волнением подходил к дому вифлеемской бедности в «яме» Мандельштама, с каким жаром убеждал воронежских чиновников в необходимости музея опального поэта!
Его зачаровало Дивногорье - «поразительное пространство где-то между землей и небом». Позже его, пришельца с Запада, спросили, что его больше всего поразило в России? Спасское-Лутовиново и Дивногорье, ответил гость.
Сегодня Никита Алексеевич в прекрасной рабочей форме, много делает для России. Свидетельство тому - и его дар будущему бунинскому музею в Воронеже: 12 уникальных автографов Бунина и редкие эмигрантские издания, которые можно было недавно видеть на юбилейной выставке в Литературном музее.
Уверен, что и музей, другие мечтания Никиты Алексеевича Струве, в том числе связанные с Воронежем, рано или поздно осуществятся.