С КафарнаШакером Хусейном или доктором Шакером, как неизменно называют его в своем, национальном кругу, интернет-газета «Время Воронежа» познакомилась во время презентации Центра иракского землячества. Иракское землячество, как выяснилось, входит в состав «большой» арабской общины Воронежской области, лидером которой является Шакер Хуссейн.
- А сколько всего таких «подразделений» в вашей общине, доктор Шакер?
- Всего восемь. Но подавляющие по численности – сирийская, иракская, палестинская. Остальные совсем небольшие в среднем по десятку человек: Египет, Судан, Йемен, Ливан, Марокко. Но в целом наберется около трех тысяч человек.
- Это в основном студенты или работающие люди?
- Примерно 50 на 50. Дипломы российских и, в частности, воронежских вузов высоко котируются в традиционно дружественных странах – в тех же Сирии и Ираке. Немаловажно и то, что арабская молодежь комфортнее чувствует себя в России, которая сама одной ногой стоит в Азии. Менталитет ближе. Здесь наши люди быстрее находят общий язык с населением, чем в чопорной Европе, находят друзей, нередко – жен. Традиция работы землячеств тоже помогает освоиться. Я был лидером арабского землячества в мединституте, когда учился там в 80-х годах, я остался им и сейчас. Дружба с Россией – это большая,но интересная общественная работа.
- В каких вузах в основном учатся ребята?
- Больше всего в «политехническом», медицинском, по-прежнему популярен ВГУ.
- А более старшее поколение, чем преимущественно занимается?
- В отличие от многих национальных общин, это почти все - люди с высшим образованием. Поэтому больших проблем с трудоустройством нет. Нет работы для инженера–строителя – он организует «шабашку». Нет места для электронщика в компании – он займется ремонтом мобильников. Магазины, кафе, кальянные… Много арабов-медиков, как я, открывают оздоровительные центры или работают в частных клиниках.
- Они остаются в России после учебы?
- Сейчас редко. Чаще приезжают из неспокойных стран – Сирии, Ирака, Йемена. Но это не беженцы, Россия не дает статуса беженцев. Это мужчины, которые после учебы уехали на родину с русской женой, а потом, когда там началась война, приехали в Россию – женитьба на российской гражданке дает возможность получить вид на жительство. Но потом, когда в их стране все успокоится, скорее всего, уедут назад.
- Насколько впечатления вновь приехавших соответствует тому, что видим мы по телевизору?
- Главное отличие – нет такой уж единодушной поддержки Асада. Между собой они в большинстве своем критикуют сегодняшнего официального лидера. Но публично они против войны – и далее никаких комментариев. Потому что там родственники, семьи, потому что, скорее всего, им придется возвращаться на родину.
- Почему арабы не оседают в России - как, например, азербайджанцы?
- По моему личному наблюдению – из-за детей. Когда рождаются дети, отец-араб начинает бояться, что они слишком ассимилируются с русскими. Начнут пить, гулять, забудут традиции и религию. Если у себя на родине парень находится под присмотром многочисленных родственников, то здесь его девушка уведет – и все, он бесконтролен.
- Арабский язык дети в смешанных воронежских семьях учат?
- Практически нет. Отцу некогда, мать сама языка не знает. Мы у себя в Арабско-русском культурном центре открывали бесплатные курсы арабского, но реально научить только элементарным основам, языковую среду это не создает.
В общем, арабы уезжают на родину, даже если там придется подтянуть пояса: главное, - чтобы угрозы жизни не было.
Есть, правда, исключение из общей тенденции: это палестинские семьи – старейшее ядро воронежской общины. Они живут в регионе с советских времен, с тех пор как учились здесь по приглашению советских властей, но не могли вернуться на родину по политическим причинам. Слишком многое изменилось и здесь, и там. Я сам из таких палестинцев, больше 30 лет в России, 28 лет женат на русской – к слову, дочери известного воронежского журналиста, есть сын и дочь. И надеюсь, что дочь выйдет замуж за араба – чтобы сохранилась в роду национальная аутентичность. Ну а нет – что ж…
- Вам уезжать нельзя, слишком многое держится лично на вас – тот же Арабско-русский культурный центр.
- Да, строительство центра - это моя инициатива. Это и место, где может собраться весь актив общины – до 300 человек, где можно проводить интернациональные фестивали, «круглые столы», встречи студентов. Активисты Центра участвуют в разного рода благотворительных мероприятиях. Например, поддерживают интернаты для пожилых людей, культурные мероприятия, возят гуманитарную помощь в Луганск,
К сожалению, практически все финансирование Центра лежит на мне, и во время кризиса все больше приходится переходить на виртуальные формы общения. У нашего сайта – около двух тысяч друзей.
Очень важное начинание – программа по адаптации вновь прибывающих студентов. Мы встречаемся со студентами подготовительных факультетов, беседуем о российских законах и традициях. Учим, как вести себя в общежитии, на улице, в гостях, как избегать провокаций.
- А бывает?
- Сейчас редко. Воронеж давно уже не «столица ксенофобии» - и во многом благодаря деятельности национальных общин. Но нам, национальным сообществам, нужен более внятный статус, больше полномочий – я об этом говорил неоднократно. Мы не просим денег, мы просим дать возможность не только праздновать, но и решать проблемы общины. Мы не можем попросить ни о чем миграционную службу, не можем похлопотать о месте в детском саду. Я попросил чиновника решить проблему своего друга, а он потом мне звонит: у меня дочь замуж выходит, можно свадьбу в твоем зале организовать. Получается я решил проблему земляка – но за свой счет.
Наш человек умер, родственников у него нет, мне тело не отдают, чтобы похоронить по нашим обычаям. Ты кто такой, спрашивают в морге. Я председатель общины. Ну и что? А денег дашь – и сразу становишься «кем-то».
Нет, это все неправильно. Городу нужен ситуационный центр по решению проблем национальных общин. Чтобы заявление было принято официально, регистрировалось, и вопрос решался с максимальной оперативностью. Потому что, кроме всего прочего, это имидж Воронежа перед лицом целых стран и регионов.
Автор: Александр Саубанов