Интернет-газета «Время Воронежа» уже рассказывала, что Евгению Панину – новому адвокату экс-губернатора Владимира Кулакова - удалось добиться продления срока ознакомления с материалами уголовного дела до 31 октября. Некоторые наблюдатели смену Кулаковым защитника сочли способом затянуть дело, чтобы его рассмотрение в суде началось как можно позднее.
Но тут к месту будет напомнить, что если бы экс-губернатор признал вину, ему бы ничего не угрожало: срок давности по вменяемой ему статье уже истек. Зачем же понадобилось менять защитника? На этот и другие вопросы нашего корреспондента ответил сам Владимир Кулаков.
- Для чего вам нужно было на последнем этапе следствия менять адвоката?
- Мой прежний адвокат прочитал 98 из 99 томов уголовного дела, и наступил решительный момент, когда защитник должен себя проявлять. А он не проявил. Адвокат ведь по роду своей деятельности связан со всеми правоохранительными органами – с прокуратурой, судом, следствием. Портить отношения с этими структурами - дело довольно рискованное. Он предпочел не портить. Поэтому и встал вопрос о замене защитника. А от нового адвоката суд потребовал ознакомиться со ста томами дела за месяц! Полный абсурд!
- Вы всегда говорили о том, что ваше дело носит заказной характер. Нет желания назвать имена заказчиков?
- Желание есть, и очень сильное. Но сделаю это только после вынесения судебного вердикта.
- Дело длится уже пять лет. На ваш взгляд, оно закончится приговором?
- Это дело заводилось не для того, чтобы меня посадить.
- А зачем тогда?
- Чтобы исключить меня из любой политической жизни региона.
- Они добились своего?
- Разумеется. Разве кроме этого процесса что-нибудь слышно обо мне?
- А по этому делу, в принципе, можно посадить?
- Нет, конечно. Там нет ни одного грамма, даже намека на правду. Сфальсифицировано все «от» и «до». И началось оно не 4 октября 2011-го года, а гораздо раньше. Подняли старые материалы, которые касались не меня, а элиты региональной власти в целом, и из них стали лепить дело. Подгоняли под определенную задачу. Не всегда удачно.
- На ваш взгляд, такая судьба ждет всех руководителей регионального уровня, когда они отходят от дел?
- При нынешней системе – возможно все. Любой экс-руководитель может оказаться на моем месте, пока существуют ручные правоохранительные органы.
- А разве когда вы работали губернатором, правоохранительные органы были другими?
-Нет. Но, к сожалению, мне некогда было ими заниматься. Знакомясь с материалами своего дела, я наткнулся на закон об исполнении бюджета области за 2000-й год. Годовой бюджет региона составлял тогда 2,5 млрд рублей. А когда я уходил - почти 60 млрд. Поверьте, у меня было чем заняться и помимо правоохранительных органов. Хотя, наверное, мне стоило быть внимательнее к этой сфере.
- Что вы имеете в виду?
- Например, когда уходил со своего поста председатель облсуда Борис Петин, решался вопрос, кого назначать вместо него. Назначение такого рода всегда согласовывалось с региональными руководителями, а Москва утверждает только после такого согласования. Мне предложили две кандидатуры, а я никого из них не знал. Позвал Петина, спросил, кого он рекомендует? Порекомендовал Виталия Богомолова. Я обратился к своим бывшим коллегам из ФСБ – они тоже на сторону Богомолова встали. Говорят: справедливый, компетентный… Сейчас где он, этот справедливый и компетентный? Вот вам и ситуация. Понимаете, ведь все очень субъективно.
- Чем вы занимаетесь последние пять лет, кроме чтения материалов своего уголовного дела?
- Ничем. Я, наверное, запросто уже могу работать адвокатом. К слову, я доктор технических наук.Но из-за этого дела я лишен возможности работать. Приглашают в университет - преподавать. А я не могу: обвиняемый – не положено. В военный институт зовут – та же история.
- Что вам помогает в этой ситуации?
- Я недавно встречался с высокопоставленными военными чиновниками в Москве. Общались на философские темы. Я им говорю: мы с вами, мужики, уже не коллеги. Вы где-то там, наверху, а я - в грязи. Любого из вас засунь в мою шкуру, я посмотрю, как вы будете себя вести... Это объяснить нельзя, только прожить.
- Многие отвернулись?
- Есть такие. Но их немного. Те, кто сейчас во власти, да, отвернулись. Но они по-другому и не могут. С другой стороны, сам виноват: таких людей подбирал.
- Не пожалели, что пошли во власть?
- Но ведь в губернаторы я не сам побежал впереди паровозного дыма. Я служил. Мне поставили задачу - я ее решил – вот и все.
- Эта система, которая сегодня вас судит, была выстроена ведь и не без вашего участия.
- К сожалению, вы правы. Это наша беда. Я тут на одном из судебных заседаний в перерыве общался с прокурором. Спрашиваю у него: у нас для чего существуют прокуратуры? Закон соблюдать, отвечает. А я прошел уже десятки судов по решению процедурных вопросов. И ни разу не видел, чтобы прокурор встал на сторону закона. Он однозначно становится на сторону следствия. А на самом деле любой прокурор должен защищать закон. Недавно я читал выступление одной московской судьи, которая учит своих судей: вы,когда принимаете постановления, хоть ошибки, которые в обвинительном заключении делает следствие, исправляйте. Они же все бездумно дублируют, не вникая. И это страшно. У нас сегодня оправдательных приговоров выносится меньше одного процента. И дальше еще меньше будет. А в карательном 1937 году судами выносилось не меньше 10% оправдательных приговоров!
- Если бы вы, с вашим теперешним опытом вернулись туда, на самую верхушку региональной власти, что бы сделали?
- Не знаю даже. У меня о возвращении и мыслей нет. То, что мне не дали доработать в Совете Федерации – это обидно… Нынешний губернатор Алексей Гордеев твердо знал обо мне: я никому «не даю» и не «беру». Его просьба, когда он меня делегировал в Совет Федерации, была одна - чтобы я не возвращался из Москвы. Потому что информация ко мне все равно будет какая-то стекаться, хочу я этого или не хочу.
Помните, с чего началось мое дело? Со статьи, где было написано, что украден миллиард денег. Сейчас об этом ни слова. Деньги-то никуда не пропали. Они до копейки на месте. И следователи это сами доказали.
Смысл моего дела, если образно, такой. Допустим, мы с вами добрые знакомые. Я богат, а вы не очень. Вам нужна машина, и я вам даю деньги: в долг, но без процентов. Вы покупаете машину и сбиваете человека. Судят не водителя, а того, кто дал деньги. Мол, если бы не давал, у вас бы не было машины. Вот такая логика следствия. Это фабула моего дела. Глав районов поломали и заставили написать вещи, нужные следствию. Многих было на чем ломать. Хотя не всех - попались и стойкие, которые не подписали.
- У вас получается широкая биография, вы испытали все – от взлетов до падений, увидели все стороны жизни.
- Да, наверное, для журналистов это очень привлекательная биография. Но мне очень жаль своего последнего куска жизни. Ведь мне 72 года, а пять лет – псу под хвост. Семья очень страдает.
- Но вы-то знаете, что, в конце концов, все закончится благополучно?
- Я-то знаю, но жену в этом не убедить. Для нее это – пять лет муки. Она инженер по профессии и не понимает. Будь она гуманитарием, может быть, и поняла.
Автор: Татьяна Журавлева