Звонит мне на днях старый товарищ по Высшим экономическим курсам при правительстве Москвы. Да, был у меня когда-то такой веселый, почти безумный 3,5-месячный отрезок жизни.
-Не спишь? - спрашивает товарищ.
У них в Лондоне, как они выражаются, ранний вечер, а у нас вообще-то час ночи.
- Сплю, Ром и вижу кошмарный сон, что ты мне звонишь.
- Да ладно, не скандаль! Я же тоже не сплю. Пойми, у меня вопрос, который тут и обсудить не с кем, потому что касается он русского языка. С кем я тут русскоязычные проблемы буду обсуждать? С принцем Вильямом? Вот значит, слушай: летел я сегодня из Буэнос-Айреса и от нехрен делать изучал историю отношений государства и бизнеса в современной России. Для меня вопрос, сам понимаешь, актуальный. Шерстил, между прочим, и ваш воронежский Интернет. И заметил одну вещь…ты меня слушаешь? В 2010 году в ваших СМИ употребляется почти исключительно сочетание «частно-государственное партнерство». И это правильное выражение. Таким образом во всем мире чиновники, а вслед за ними и журналисты как бы отдают дань уважения бизнесу. Ведь предприниматель в проекте ЧГП рискует всем на свете, тогда как риск чиновника – выговор. Слушай, ты там опять заснул?
-Нет! - моментально просыпаюсь я.
- А кто храпел? Смотри. Теперь я набираю в поисковике « 2012 год» - и вот уже половина ваших журналистов пишет «государственно-частное». Наконец, сегодняшний день: выражение «частно-государственное» употребляют только «Коммерсант» и «Абирег», остальные –только «ГЧП». Что у вас за ГКЧП случилось в последние годы? Опять революция? Долой буржуев?
Роман когда-то изучал научный коммунизм.
- Да вроде ничего, - как можно спокойнее отвечаю я.- Наоборот. Вышла куча законов, направленных на снятие бюрократических барьеров. На защиту, в так сказать, малого трудящего предпринимателя. Вот последнее постановление, не помню номера… В общем, три года вновь созданное предприятие вообще никто не имеет права проверять.
- А раньше?
- Раньше всего год. И тот, кто хотел избегнуть проверки, закрывал через год одно ИП, открывал второе на имя жены, потом на имя брата, потом опять на свое. Представляешь, сколько хлопот! А теперь тебя и так три года никто не тронет.
- То есть, и раньше можно было жульничать, и сейчас? Только проще?
- Нет, Роман, раньше они просто скрывались. Причем не от государства вообще, а от конкретного пожарного инспектора.
- Ну, и как быстро растет теперь число малых предпринимателей в Воронеже?
- В том-то и дело, что почти никак не растет. Тонны постановлений, огромная инфраструктура поддержки, миллионы рублей на поддержку инфраструктуры поддержки,- а их как было 20 процентов в числе занятых, так и осталось. Почему они не размножаются при таких тепличных условиях - загадка.
- Но есть же в Воронеже и хорошие примеры! Вот, власть и бизнес сообща построили детские сады.
- Да, но и тут есть нюанс. Изначально предполагалось, что детсады построят за счет самого застройщика. А город будет выкупать объекты на протяжении пяти лет. Эта рассрочка, если разобраться, и была главным социальным взносом партнеров-предпринимателей. Но уже через несколько месяцев властям удалось пристроить эти сады в очередную госпрограмму и погасить долги перед строителями из федерального бюджета. Все довольны: власти получили импульс соцразвития, бизнес – прибыль, мамочки – места в новеньких садах. Но опыт ГЧП? Не в зачет! Получилось государственно-муниципальное, а по сути, государственно-государственное партнерство.
- Так что, у вас вообще нет ГЧП?
- Есть! И ГЧП, и ЧГП- все есть. Только формула частно-государственного партнерства заключается в вечном чаянии предпринимателя: «Вы, главное, не мешайте!». А государственно-частное партнерство формулируется так: «Да вы нам, ребята, особо и не нужны!». И какое размножение может быть при такой любви?