В Воронеже при жизни всех ныне живущих не будет мечети и даже Рамзан Кадыров ничем не поможет. Да, впрочем, зачем воронежцам мечеть? В своем подавляющем большинстве они, согласно опросам, против мечети. Пусть мусульмане, которых здесь по разным оценкам от 20 до 50 тысяч, молятся, где хотят, мечеть это нетрадиционно для Воронежа. В Воронеже при жизни всех ныне живущих террористы никогда не расстреляют девять журналистов за то, что те плохо пошутили. Но не потому, что в Воронеже нет мечети или нет террористов. Террористы-то всегда отыщутся, наличие мечети для этого не обязательно. В Воронеже нет журналистов, достойных такой расправы. Сатирического журнала тоже, впрочем, нет, да и быть не может при жизни всех ныне живущих, нетрадиционно это для наших широт и не актуально политически. Не до шуточек. Тем более, над чувствами верующих. Зато как раз газета для мусульман в Воронеж выходила целых шесть месяцев! В 2002 году. Закрыли ее из-за взрывов на автобусных остановках. При чем тут газета, не очень понятно. Но раз для мусульман, то закрыли от греха подальше, а взрывы, правда, происходили и после этого. Такая вот борьба с терроризмом по-российски.
Может, потому что в Воронеже нет ни мечети, ни ненавистных террористам журналистов, реакция жителей Воронежа на события, произошедшие недавно в Париже, к сожалению, мало чем отличилась от общероссийской. Да и почему, собственно, она должна отличаться? Как в кривом зеркале, предстали события в высказываниях тех, кто что-то написал на эту тему, выплеснув на французов все комплексы общественного российского сознания, крепко скованного духовными скрепами, прибывающего в своей отдельной от всего мира реальности, наполненной мифами о добрых медведях и их врагах, об избранности и кознях, поднятии с колен и мучительном падении запада в преисподнюю.
Миф о том, что Францию давно захватили мусульмане, существует давно, хотя по статистике мусульман во Франции всего 7 млн. на 63 млн. населения. Но статистикой никто не интересуется или же она малодоступна в России. Об убитых журналистах высказались в унисон, независимо от «левой» или «правой» политической позиции, многие журналисты примерно следующим образом — они знали, на что шли, сами виноваты, за что боролись, на то и напоролись. Свобода прессы и ответственность. Но позвольте, господа, Charlie уже в своем заголовке на красном фоне сообщает: безответственный журнал. Карикатуры на пророка публиковались в нем больше двадцати лет. Не были обделены вниманием сатириков не только представители всех, без исключения, религий, но и те политики, которые шли по Парижу после теракта во главе марша за демократию и свободу. В суды сотрудники журнала ходили, как на работу, умудряясь там отстаивать свою позицию сатиров и юродивых. Самый серьезный конфликт за последнее время произошел с Саркози, когда журнал некорректно упомянул о еврейском происхождении жены его сына. Как только прозвучали первые угрозы мести за пророка, а произошло это в 2006 году после перепечатки карикатуры, опубликованной в Дании, один из убитых карикатуристов заявил, что поскольку у него нет невыплаченных кредитов, он готов умереть за свое право рисовать то, что хочет.
Как такое может быть, чтобы пошлость и полную безответственность, поднятую на знамя, называть свободой слова и демократией, да потом еще и защищать демонстрацией, на которую вышли три с половиной миллиона человек? Как понять, что если ислам имеет разные лица, то и свобода слова тоже имеет не одно, поджатое и скованное ответственностью (или страхом быть выпоротым-уволенным) личико? Будучи там, где действуют законы об оскорблении чувств верующих, и давно не существует даже безобидной программы «Куклы», понять это сложно.
Конечно Charlie это крайность, он выходил небольшим тиражом и воплощал в себе некое раблезианское начало, вполне характерное для французской культуры. Право публиковать карикатуры и право посмеяться над политиками и клерикалами были отвоеваны здесь еще в эпоху Великой французской революции и с тех пор большинство газет публикуют карикатуры на злобу дня. Конечно Charlie это крайность, но если нет крайностей, а есть только гладкая серединка, то это уже не свобода. И свое право на экстрим редакция этого журнала, не скрывавшая своих анархистских взглядов, отстаивала долго и сложно с 1950-х годов. Журнал открывался и закрывался, подпадал под ограничительные законы и 11 лет не издавался, но снова оживал, несколько раз переименовывался, сохраняя свой костяк и наращивая его молодым поколением карикатуристов. 
Кто же стоит за этими убийствами? Официально ответственность взяло на себя йеменское отделение Аль-Каиды. Но мало ли, что говорят эти ребята! Это все сказки для бедных! В России прозвучали свои версии — что теракты, к примеру, организованы российскими спецслужбами в отместку Олланду за санкции. Все не просто так, - к такому выводу пришел и автор конспирологического исследования «Простите мусульмане, нас подставили», опубликованного «В контакте» в группе «Воронежцы — за Новороссию». Здесь же, кстати, опубликовали и омерзительный по уровню цинизма и откровенной лжи репортаж «Комсомольской правды». Собрав в кучу и перемешав многие высказанные до него мысли и изложив искаженные факты, воронежский радетель Новороссии Юрий Алексеев пришел к выводу о том, что состряпали терактик злобные Штаты, потому что им это выгодно. А заодно и раскрыл европейцам глаза на происшедшее с ними: понимаете, люди-европейцы, вы вчера дружно и торжественно подписались под всеми оскорблениями в адрес своих соседей-мусульман, которые много лет громоздил журнальчик под названием «ШАРЛИ ЭБДО». Вас развели.
Далее Юрий намекает на то, что месть французам от соседей-мусульман обеспечена. Такой вывод автора, не так далеко ушедшего в своих представлениях о мире от самих террористов и мыслящего в категориях войны, мести, захвата чужих территорий и оправдания этого традиционными ценностями и безмерным чувством патриотизма, неудивителен. Не знаю, бывал ли когда-нибудь Юрий во Франции. Так сложилось, что я здесь живу и являюсь гражданином этой страны. Живу в пятистах метрах от микрорайона, населенного теми самыми мусульманами, которые, по мнению автора, должны мне отомстить. Со всей ответственностью информирую: мести на себе пока не ощутила и уверена, ее не будет. Тенденция прямо противоположная, сами мусульмане стали опасаться, что теперь им придется покинуть Францию. Но и усиления исламофобии, которая имеет место быть во Франции уже давно, тоже не наблюдается. Есть шок и боль, но нет ненависти. Власть и общественные организации делают все, чтобы она не распространилась. Слова толерантность, терпимость и секуляризм — в каждой газете и даже в в каждом выпуске новостей.
Нас не развели, дорогой Юрий. А если вы заняты поиском тех, кого развели, посмотрите в зеркало. Три с половиной миллиона французов вышли на улицы, что явилось самой массовой акцией со времен Де Голля, не для того, чтобы подписаться под оскорблениями, действительно, многие из них журнал этот не читали. Вышли они на защиту гораздо более важных вещей — свободы и демократии, вышли показать, что никого здесь не запугать и всех не перестрелять и что за рисунок человек не должен получать пулю в лоб. В современном довольно сложном обществе, где люди разных вероисповеданий и взглядов живут рядом друг с другом, любой может найти что-то для себя оскорбительное. Еврей легко оскорбиться одним, католик другим, мусульманин третьим. Все религии во Франции равны, ни у кого нет особого, сакрального права оскорбляться. Ведь если дать право оскорбляться за пророка и запретить рисунки, завтра найдется еще что-либо, на что смогут оскорбиться — алкоголь в свободной продаже, свинина в супермаркете или короткие юбки. Запрет карикатур на пророка повлечет запрет карикатур на Христа, затем запрет карикатур на политиков или эстрадных звезд, затем о временах выхода программы «Куклы» (во Франции есть подобное воскресное юмористическое шоу) будем вспоминать, как о временах небывалых свобод и оттепели.
Но что, если каждый начнет мстить за свои оскорбления? Там, где есть свобода и есть демократия, там, где терпят вас, и вы должны терпеть других, не похожих на вас. Если мусульманину не нравятся картинки, он вправе поменять место жительства на ту страну, где такие карикатуры запрещены. Насильно никто не оскорбляет и не держит. Но вот что-то мусульманского исхода из Франции по причине публикации здесь карикатур на пророка не наблюдается.
Автобусы в день марша за свободу и демократию были забиты уже на предпоследней остановке в том самом микрорайоне, где так много мусульман. Люди стекались в центр города молча. Никто не давал им разнарядок, как в России, прийти на митинг в поддержку Путина. Люди шли на марш сами, они плотными рядами проходили по центрам французских городов с плакатами «Я- Чарли», «Я- еврей», «Я- полицейский» не потому, что они любители похабщины или евреи или же флики. Этими плакатами они говорили о том, что живут в стране права, а не расправы, в стране, где каждый гражданин имеет право не быть убитым за рисунок или за то, что он еврей или полицейский. В стране, лозунгом которой является «Свобода, равенство, братство», эти слова на пустышки российской Конституции.
Люди плотными рядами шли молча, переговариваясь шепотом, со свечками или с карандашами в поднятых руках. Тысячи и тысячи людей. Без предварительных месячных организаций и согласований мероприятия. Не потому, что им всем вдруг стало нечего кушать, не затем, чтобы свалить правительство. Они не били себя в грудь и не кричали, что они — патриоты. Они вышли каждый за себя и за свою свободу и каждый за всех, да, и за них тоже, за девятерых сатириков и технического сотрудника здания, четверых евреев, двух полицейских, и одиннадцать раненых.
Первый миллион сегодняшнего номера Charlie Hebdo с тем же пророком на обложке были разобран в первые полчаса после открытия киосков. Планировалась печать трех миллионов, но после обеда было заявлено о выпуске пяти, чтобы каждый желающий за три евро мог купить этот номер. На этот раз нарисовал Мухаммеда художник Charlie Hebdo Лус, который во время расправы был ранен в правую руку, видел смерть и кровь своих девяти друзей и коллег. Через четыре дня он нарисовал карикатуру левой рукой. Пророк на этот раз со слезой на глазах сообщает, что и он тоже - Charlie и что он все простил. Всем, воронежцам, объясняющим что-то людям-европейцам при них самих — тоже.
Версия для печати
Комментарии