Левиафан – это Пуси Лядовой

В случае «Левиафана», как это бывает, когда кино становится культовым прямо с порога, рецензентов так и тянет говорить обо всём («это Россия, б…» - пример темы номер один) кроме самого кино. Но в случае «Левиафана» для этого есть железный аргумент. Фильма ведь не вышло. В первый раз у режиссёра Звягинцева.

Фильм родился, любовно создаваемый творческой группой и благополучно прожил около часа. Даже наварил смысла, но вдруг этот смысл набух и превратился в воду, как первоянварский снег за нашими окнами. А остаток сюжета и вовсе утоп где-то в Баренцевом море вместе с актрисой Лядовой. 

«Единственного нормального лица в этом фильме», по предвзятому замечанию Егора Просвирнина. Попытка Просвирнина пересказать на пальцах фабулу «Левиафана» - самая честная из тех, что мне довелось увидеть. Воспользуюсь куском его текста, потому что, во-первых, самому пересказывать лень, а, во-вторых, чтобы познакомить с действующими лицами читателей, которые в большинстве своём кино ещё не смотрели, но уже про него наслышаны.

Итак, «местный чиновник (Роман Мадянов) с лицом Питера Гриффина (мультперсонаж – прим. Авт.), науськиваемый местным же попом с лицом педофила-убийцы, пытается заставить местного мужичка с лицом алкоголика (Алексей Серебряков) за бесценок продать дом на берегу моря, чтобы построить на его месте храм. К мужичку с лицом алкоголика прибывает на подмогу его друг, московский адвокат с лицом бандита (Владимир Вдовиченков), у которого есть компромат на местного чиновника … На пикнике мужик с лицом алкоголика застает адвоката с лицом бандита занимающимся сексом с его женой с нормальным лицом (Елена Лядова), следует скандал. Попытки надавить на чиновника с лицом Питера Гриффина тоже ни к чему хорошему не приводят… Вскоре жена самоубивается со скалы об море…»

Кино как таковое, напомню, исчезает несколько раньше. Но поскольку около часа фильм очень даже был и подавал надежды внимательному зрителю, прежде чем излить на призёра статусных фестивалей всю свою желчь, скажу о том, что удалось.

Начало, оно очень удалось. Непостоянство границ фирменных звягинцевских кадров. Красивые томные планы вырождающейся глухой провинции. Когда сошедший с электрички столичный юрист вместо того, чтобы идти вдоль платформы, перешагивает через маленькое ограждение, напрямую к  встречающему его другу – это тоже удачный штрих. Во-первых, так все и делают, во-вторых, ведь Вдовиченков в самом деле приехал тут шагать через все преграды – юридические, клановые, моральные.

Дом у моста тоже хорош. Видно, что с любовью выстроен когда-то. Да и семиотика человека (чаще всего – мельника), живущего у моста тоже известна: он есть источник альтернативной власти. Попутно намекается, что персонаж Серебрякова был совсем не прост когда-то, да и сейчас он чуть ли не единственный в городе, кто бросает вызов здешнему феодалу. Научил сына драться.

- Скоро ты от него не отмахнёшься, – говорит жена, которая не без причин опознаёт в пасынке угрозу, прежде всего себе и своему миру. Кстати, отметим как удачную деталь изящную волосистость на лобке Елены Лядовой после прелюбодеяния. Где-то в этом месте сюжет подвисает на волоске (нет, не на одном из тех, на воображаемом), чтобы скоро ухнуть в море.

Культурологический контекст «Левиафана» широк и богат  - от библейского Иова через философа Гоббса до реальной истории о том, как русский мужик Иван Анкушев убил  мэра  Илью Кельманзона. Истории, пославшей режиссёру Звягинцеву, по его признанию, первый сигнал вдохновения. Затем в процессе разработки идеи к Звягинцеву подключился враг русского человека и друг украинского олигарха Коломойского продюсер Роднянский и киношный Иван, в отличие от своего прототипа погиб, не успев оказать сопротивления. А прогрессивный режиссёр Звягинцев даёт интервью, где о политических событиях отзывается так: «я за ними не особенно слежу, но знаю, что приличные люди сегодня презирают телеведущих Соловьёва и Киселёва».

Спешу добавить в палитру культурного контекста и свою краску. По-моему, в «Левиафане» также и «Ревизор» Гоголя есть.

Мэр и противостоящий ему «мельник» являют собой цельного городничего, а Хлестаков – это, конечно, Вдовиченков. Ради него Мадянов почти как в пьесе «я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить пренеприятное известие…» собирает местный истеблишмент. Вдовиченкову отдаётся и марияантонна/аннаандревна в одном лице.

Но, кроме шуток, главное совпадение с «Ревизором» в том, что в кино Звягинцева нет положительного героя. Точнее, он – за рамками повествования. Если у Гоголя это был смех, то тут Pussy Riot  (далее именуемые просто «Пуси»).

Филигранно вставленные в фильм они сначала появляются  в телевизоре, который не смотрит пьяный Серебряков, а затем им посвящена финальная проповедь священника в храме, что построен на месте, отжатом у Серебрякова. Священник противопоставляет кощуницам «правду и истину», но поскольку, как мы помним, у него лицо педофила, да и вообще тип он неприятный, как и его паства, симпатии зрителя должны быть понятно на чьей стороне.

«Пуси» ведь для презирающих Соловьёва и Киселёва дороги не столько тем, что ногами в храме дрыгали, но тем, что отсидели за свободу всех либеральных «человеков мира», притесняемых рабами «русского мира». Эх, ради напоминания о «двушечке» Пуси не жалко и воображаемому русскому мужику 20 лет впаять. Тем более что для мужика же ничего не меняется, он и так заключён в «тюрьме народов». Заодно становится ясно, почему в фильме даются без малого документальные отчёты из зала суда, это ведь тоже отсыл к героическим плясуньям, когда  приговоры и ответные слова подсудимых транслировали все «непрезираемые» СМИ.

Подобно тому, как соблазненные Лядовой, пострадали два русских мужика, хороший режиссёр Андрей Звягинцев оказался соблазнён передовой идеей «Пуси».

К слову, никакой «государственный левиафан» без Лядовой с мужиками бы не справился. И когда она в море видит бултыхающееся чудище – это она, конечно, смотрится в своё внутреннее зеркало. А то, что кино не вышло, видно на примере судьбы сына Серебрякова. Звягинцев обычно очень внимателен к детям (от «Возвращения» с двумя мальчиками и блудным отцом до «Елены»), а в «Левиафане» парнишку режиссёр забросил на весьма странном кадре - заслонив подолом дебелой самки, что назвалась «приёмной матерью».

- Этот фильм поклёп на русский народ! – чаще всего кричит Рунет. Бросьте, нет там не то, что русского, а вообще никакого народа. Только «Пуси».