На «Радио Свобода» опубликован материал, в котором гражданская активистка из Санкт-Петербурга Татьяна Колесова рассказывает об итогах своих статистических наблюдений. Эти наблюдения сводятся к тому, что в трех российских регионах за последние несколько лет она зафиксировала всплеск показателей смертности. Эти регионы – Красноярский край, Нижегородская и Воронежская области. Татьяна Колесова не исключает, что эта аномалия связана с боевыми действиями на Украине и в Сирии.
Наткнулась на это Колесова случайно, изучая электоральную статистику. Вдруг обнаружилось, что в трех регионах, начиная с 2014 года, уровень смертности по неучтенным причинам в трех субъектах федерации внезапно вырос. Она сделала несколько запросов в официальные органы, получила ответы, сравнила и сделала выводы:
«Сейчас картина по смертности от внешних факторов в целом по стране выглядит благополучно, но есть три региона, где это не так: там эта смертность растет. В Красноярском крае это явление началось в мае 2014 года, в Воронежской и Нижегородской областях – в марте 2015-го и с некоторыми колебаниями продолжается до сих пор. Если сравнивать с 2013 годом, то на каждый из этих регионов с 2014–2015 года приходится более 2 тысяч, а всего – 6312 "лишних" смертей. Я хочу уточнить, что я говорю именно о зарегистрированных смертях – это не значит, что именно такое количество людей умерло».
Основная гипотеза, выдвинутая Татьяной Колесовой в том, что «все эти люди погибли не в этих регионах». Возникновение аномальной смертности в мае 2014 года она связывает с тем, что значительное число россиян принимает участие в боевых действиях на территории Украины и Сирии.
В общем, это участие не является секретом, в отличие от сведений о потерях. По мнению Колесовой, цифры безвозвратных потерь маскируются в общих региональных сведениях о смертности населения.
«Если эти граждане погибли, допустим, на Донбассе, - рассуждает Татьяна Колесова, - то почему органы ЗАГС регистрируют их смерти в нескольких определенных регионах, с чем это связано? Кто мог принять такое решение – наверное, руководство этих регионов? И мне непонятно, где на самом деле были зарегистрированы эти люди, а где они умерли».
Надо сказать, что официальные показатели смертности населения в Воронежской области в динамике найти не так просто. Но вот, к примеру, в 2013 году, по данным Воронежстата, в регионе умерли 36,4 тыс. человек. По итогам 2014 года, было зарегистрировано 35,1 тыс. смертей. В 2015 году этот печальный показатель составлял 35,7 тыс. человек. По оперативным данным Воронежского управления ЗАГС, на конец ноября 2016 года количество зарегистрированных смертей составило 32,4 тыс. человек.
То есть, официальная статистика как будто не выявляет каких-то чрезвычайных аномалий, скорее наоборот. Однако же и Татьяна Колесова свои цифры взяла не с потолка: она ссылается на архивы Федеральной службы государственной статистики, которые ей выслали в ответ на запрос.
Доцент департамента социологии Высшей школы экономики Алексей Куприянов там же, на «Радио Свобода» так прокомментировал выступление Татьяной Колесовой: «Конечно, есть желание связать все это с какими-то внешнеполитическими делами, но тут нужен очень аккуратный анализ. Если посмотреть на графики, то видно, что пик смертности, который начинается в Красноярском крае, приходится на весну 2014 года. Остальные пики – отложенные примерно на год. Как человек науки, я бы не строил поспешных обобщений, надо посмотреть внимательно, понять, откуда берутся эти смерти. Ведь Госкомстат – это очень высокая инстанция, пока до нее доберутся все данные, утечет много воды. Надо понять, где начались все эти учеты. Понятно, что у нас причудливый механизм формирования статистики, особенно если дело касается потерь от участия во внешних конфликтах. В Нижегородской области и Воронежской пики смертности не так четко привязаны к началу боевых действий на Украине, хотя, возможно, и туда перекинули учет откуда-то из другого места».
Все эти гадания и подозрения, в сущности, вызваны отсутствием достоверной информации. И, главное, получить ее невозможно: с мая 2015 года президентским указом сведения о военных потерях в мирное время приравнены к государственной тайне.
Хотя, конечно, свое влияние оказывает и причудливый механизм формирования статистики, о котором упомянул доцент Куприянов.
Автор: Герман Полтаев
Версия для печати
Комментарии