Воронежцы стали меньше пить

«Пиво лучше, чем вода. Водка тоже. Но – дороже» В этом мимоходном народном примечании, как в капле,  отразилось и мудрое наблюдение за  ценовой политикой государства,  и срез потребительских предпочтений населения 70-80 годов прошлого века. 

Но пришло время новых поговорок. СМИ  расцвели бодрыми заголовками  «Россияне (воронежцы) стали меньше пить».  Продажа водки и ликероводочных изделий в России с начала года упала на 4%.

 Такие  же  точно заголовки цвели  в январе - феврале по итогам годовой статистики:  тогда газеты  рапортовали  о настоящем скачке – о  15- процентном снижении алкопотребления. 

Каждый 2,5-й воронежец

Странно. Ведь в последние лет двадцать  мы только и писали, основываясь на данных того же Росстата:  «россияне стали больше пить».  Да я же сам и писал!

 В 2012-м  мы даже перешагнули   катастрофический порог в 9 л чистого алкоголя – когда, по мнению ВОЗ, «начинается  деградация нации».

Умойся, ВОЗ!  Мы  не только не деградировали,  но резко снизили  потребление спиртного и стали  усиленно заниматься здоровым образом жизни.

 По последним данным профильного департамента, в Воронежской области около миллиона человек регулярно занимаются физкультурой.

Даже не каждый 3-й, а каждый 2,5-й воронежец.

Миф о том, что мы, россияне, страдаем вековой приверженностью к зеленому змию, статистика с успехом развеяла. Мы не верны  зеленому змию. Скорее, мы  ветрены в отношениях с ним.

Смотрите, что получается: в 2012 году россияне  встали с левой ноги - и пили, как нанятые. В 2015-м встали  с правой – и  вместо магазинов пошли на спортплощадки и разного рода  ФОКи.

 Хотя, может, дело в том, что сказался эффект мудрой госполитики, когда алкогольную тему закручивают по часовой стрелке, а спортивную тему – против.

Я долго склонялся именно к последней версии.

«Бухать» или  «покупать»?

Но вчера побывал в одном из торговых центров – и увиденное  перевернуло многие мои  представления и оценки.

Это был магазин самогонных аппаратов. Все бутики на этаже закрылись по случаю праздников, а он работал. Я ходил, как герой  Крылова,  среди  диковинок из хрома, меди, никеля, стекла. Цилиндрические, кубические, с прозрачными колоннами в простом и в подарочном оформлении. Один аппарат, кажется, был даже позолоченный.

Да, недешевые, но в цене явно учитывался элемент высокой эстетики.

Как пояснил услужливый консультант, все аппараты - отечественные, некоторые из них «заточены» под  изготовление виски - чистое, как слеза, импортозамещение!

В  сиянии этой роскошной коллекции я понял, в чем ошибался вместе с коллегами. Статистика давала цифры официальных продаж алкоголя, а мы писали о его потреблении.

«Купить» и «пить»,- несмотря на точность рифмы, смысловая разница все-таки есть.

Х-фактор настойки боярышника

Еще я понял: так же, как, по мнению ВОЗ, существует порог деградации, так  существует и порог алкоплатежеспособности населения. После его преодоления каждый, даже непьющий  мужик начинает поглядывать на кладовку, где  в пыли и паутине, за радиолой «Рекорд» лежит дедовский самогонный аппарат. 

Когда  он достанет этот аппарат, то нанесет убийственный  удар по гадам – фальсификаторам, с которыми безуспешно борется государство.

Но  одновременно нанесет удар  и по  карману самого государства, которое с таким нетерпением ждет от него акцизов.

Конечно, говорить, что лишь самогон преобразил  картину,  нельзя. Есть тут фактор ЕГАИС, и  злых кавказских фальсификаторов, есть х-фактор боярышника  и эффект импортозамещения, и ЗОЖ, и ФОК – все есть.

И жалкие попытки передать всю эту кипучую  диалектику  парой-тройкой статистических цифр вызывает лишь сочувствие.  Эти цифры могут отразить лишь падение поступающих акцизов в казну.

Что не так уж однозначно хорошо.

Домашнее ретро

Мою восхищенную оторопь в магазине-музее поймет лишь тот, кто гнал самогон в конце 80-х -  в разгар сухого  закона. Мне по большой дружбе дали на ночь аппарат,  сделанный  из ворованной в колхозе молочной фляги. К ней  был кое-как прикручен  стальной змеевик -  из гидравлической трубки трактора Т-150. Поскольку сталь к алюминию приварить нельзя, между частями агрегата зияли щели, которые надлежало замазывать хлебным мякишем. Мякиш выдерживал не более пяти минут, после чего высыхал, растрескивался – и  из–под него начинал  выходить драгоценный алкогольный пар.

И  надо  было одновременно  бороться с  пробоинами и жарить лук, чтобы отбить характерный сивушный запах.

И все входящие  во двор  люди  принюхивались к воздуху и говорили друг другу:

- Странный запах, сэр! Такое впечатление, что кто-то гонит самогон и отбивает его запах жареным луком!

Тот, кто говорит, что российские технологии  находились все эти годы в застое, глубоко ошибается.