Про деда моего, Стефана Акованцева, на сайте «Подвиг народа», где хранятся данные о советских солдатах, представленных в Великую Отечественную к боевым наградам, нет ни единого слова. Воевал он примерно год и был убит в Белоруссии в начале 1944 года.
А до того – был простым заводским рабочим в Коротояке (до войны Коротояк был райцентром и имел свою промышленность). Вместе с семьей пережил оккупацию, а после освобождения пошел на фронт по своей воле, поскольку в силу возраста призыву не подлежал.
Дома оставил жену и шестерых детей, среди которых была и крохотная мама моя. А старший сын его – Николай уже был в рядах Красной Армии с 1941 года, уйдя на фронт 19-летним.
Дядя Коля войну прошел всю. Судя по сайту «Подвиг народа», гвардии старший сержант Николай Акованцев сражался героически: домой он вернулся с орденом Отечественной войны II степени и орденом Красной Звезды. И весь израненный.
А дедушка наград не заслужил. Пожилой пехотинец – какие подвиги он мог совершить? Он просто был частью той огромной силы, что выгоняла врага из своей страны.
А враг уходить не хотел и убил моего деда.
Вот написал я слово «пожилой», а потом вспомнил, что мне уже на год больше, чем было ему, когда бабушке доставили извещение: пал смертью храбрых…
Смерть – удел храбрых. А жизнь?
В начале того же 1944 года погиб и другой мой дед – Кудоз Полтаев. Он-то, ветеран Первой мировой и участник Гражданской, действительно был пожилой человек, пожалуй, даже старый. Воевать с нацистами он, обыкновенный чеченский крестьянин, никак уже не мог и погиб в ссылке, когда его вместе со всем его народом (за исключением, разумеется, тех, кто в составе действующей армии дрался с фашистами) переместили с относительно теплого Кавказа в безусловно холодные казахские степи.
Дед, как и тысячи других, не выдержал этих лишений, этого унижения, этой несправедливости и умер.
А мой маленький папа выжил.
Я точно знаю, что оба моих деда были так одновременно погублены из идейных соображений. Возможно, это знание помогает мне с большой настороженностью относиться к так называемым идейным людям.
Желание представить прошлое ясным и прямолинейным, которое столь распространено сейчас в нашей публике, продиктовано, на мой взгляд, тоже идейными соображениями. Но течение жизни не зависит от стараний пропагандистов, и ничего из того, что когда-то случилось, не исправишь. Но и забывать нельзя.
Не только у моей семьи так сложилась судьба, она и у всей страны довольно сложная. Достаточно вспомнить, что наш сегодняшний государственный флаг был в числе тех штандартов поверженных армий, которые швырнули к Мавзолею в июне 1945-го на Параде Победы. В обстоятельстве этом ничего предосудительного сейчас, разумеется, нет, но оно позволяет нам судить о драматической глубине того самого течения жизни.
Всегда, все время, на протяжении, кажется, всей истории, когда какие-то идеи берут верх, из-за них миллионы людей гибнут и миллионы становятся убийцами. Потом вдруг наступает как будто всеобщее отрезвление: да что же это мы натворили, да неужели весь этот ужас допустили мы сами?!
Зажигаются Вечные огни и проходят Минуты молчания.
А потом приходит время, и массы опять подхватывают какую-нибудь идею, как вирус, и конца этому не видно.
Гитлера к власти, а Германию к катастрофе привела идея примитивная, почти первобытная: мы, немцы, лучше всех других народов.
Этот вирус, кажется, у человечества неискореним. Сейчас, сдается мне, он бродит совсем рядом, и я с тоской всматриваюсь в будущее.
Но когда эта болезнь достигает крайних форм, те, кто не считает себя лучше других, записываются добровольцами в пехоту и опять приводят планету в порядок.
Автор: Герман Полтаев
Версия для печати
Комментарии