Воронеж: слуги народа стали правящим классом

Бюрократия разрастается, чтобы поспеть

за потребностями разрастающейся бюрократии.
Айзек Азимов

Лет десять назад, проводя экспертизу журналистского образования в одном из вузов соседней с Воронежской области, подивился качеству бумажной отчетности. «Ой, а мы это любим!..», – откликнулись на комплимент деканатские дамы. Между тем здравый смысл подсказывал, что здесь чисто лишь на бумаге… Я это к тому, что порой многочисленные бюрократические предписания имеют мало общего с качеством труда – в нашем случае с качеством образования.

Вообще, стойкое неприятие бюрократии возникло у автора чуть ли не в детские годы. Может быть, оттого, что едва ли не в каждом номере «Крокодила» печатались карикатуры, бичующие толстопузых крючкотворов, и чуть ли не в каждом парке стоял агитационный щит на эту тему? Тогда стоит отдать должное силе агитации и пропаганды.Кстати, по моим наблюдениям, интерес к теме бюрократии волнообразен: в прошлом веке талантом сатириков, среди которых были и первые имена (достаточно назвать Маяковского, Зощенко, Ильфа и Петрова), он оживлялся в 20-е, а затем в 50-е годы, в этом – начал глухо проявляться уже в нулевые…

Но ведь когда знаменитый немецкий социолог и экономист Макс Вебер вводил термин «бюрократия» в научный оборот для обозначения системы управления крупными организациями, это слово не имело негативной окраски. Лишь со временем оно приобрело сугубо иронический смысл. Не потому ли, что бюрократическую концепцию приняли управленцы всех уровней и идеи рациональной организации работы, эффективного инструмента управления стали превращаться в свою противоположность? Не отсюда ли сарказм многих думающих людей? Василий Ключевский: «Всякое общество вправе требовать от власти: “Правьте нами так, чтобы нам удобно жилось”. Но бюрократия думает иначе: “Нет, вы живите так, чтобы нам удобно было управлять вами”»; Оноре де Бальзак: «Бюрократия – это гигантский механизм, приводимый в движение пигмеями»;Франц Кафка:«Оковы измученного человечества сделаны из канцелярской бумаги».

Конечно, порядок важен – он порой даже бьет класс (вспомним хотя бы недавние футбольные успехи маленьких Уэльса и Исландии), но формальности не должны превращаться в издевательства, в форму деспотизма. И самое грустное, что в роли контролеров зачастую выступают либо ленивцы, либо неумехи, либо неудачники, которые по-своему мстят работающим за каждый мелкий промах.

Можно было бы оставить эту тему фельетонистам, если бы на наших глазах бюрократы не стали превращаться в полноценный (неполноценный?) общественный класс.

Социологи констатируют, что стремительно размножающиеся бюрократы заинтересованы лишь «в стабилизации отведенных им в управление участков системы без развития». Доктор философских наук профессор МГИМО Татьяна Панфилова, констатируя рождение особого слоя чиновников,  поставленных над учебном процессом ради «тотального управления» им, приобретающего самодовлеющее значение и функционирующего вне зависимости от состояния образовательного процесса, также тревожится:

«…Они будут проводить реформы во что бы то ни стало, даже если результатом реформ станет разрушение системы образования, превращение образовательных учреждений в экономические корпорации. Приобретая все больший социальный вес, слой чиновников-исполнителей реформ получает власть над процессом образования, а вместе с ним и над будущим страны».

И в этом еще один парадокс бюрократического всесилия: ведь прошлое не имеет права получать власть над будущим.